Т е л у ш к и н. Что ж ты вспетушился-то как, ваше благородие… Неловко слушать тебя.
В а л е н ю к. А ты, Петр Михайлович, уж прости — не русский ты мастеровой, а, как есть, одна голая идея-с! Просто пузырь мыльный, государевым прихлебателем надутый! Не обижайся, душа моя, а только мой долг… то есть гражданская консепция… И всеобщие ценности сивилизации…
Т е л у ш к и н. Это я-то пузырь? (Грозно встает.) Это я-то? А ты-то кто таков? Борзопись ты мутная, вот ты кто! Оскорбитель! Явился тут, выспрашиват, что да как…
К у п е ц. Э, э, Петя, осади! (Тянет Петра снизу за рубаху.) Не бузуй!
Т е л у ш к и н (машет рукой, садится). Русские ему не нравятся… Вишь ты, как на мужика насел… Дело, брат! Ладно я, раб Божий. Да ить ты всех нас, работных людей, дегтем мажешь, почем зря. А ведь мы и кормим тебя, и одеваем, домы тебе строим… Да, выпиваем, как без того. Пить — горе, а не пить — вдвое. А ты рази нет?
Ч е л о в е к в ш л я п е (негромко). Бездарность завистлива.
В а л е н ю к (совершенно пьяный). Как? Это кто? Что он такое сказал? Это что еще за шляпа… здесь вякает? Вы это на мой счет… направили-с? Да кто вы такой, милостивый государь, чтобы судить?
Ч е л о в е к в ш л я п е. Имя мое, право, вам ничего скажет. А ежели не расслышали, так повторю, да еще и громче! Сей хулитель, господа, прибыл в столицу нашу из провинции. Да все бы и ничего, у нас тут каждый второй из провинции. Я сам из провинции. Только сего критика жгучие амбиции одолели. Жажда славы умучила, ведь он себя большим сочинителем трактовал. Предстал же столице пустым водевилистом и литературной плесенью. Побед на сем поприще не стяжал. И в отместку принялся в журналах посвистывать — на таланты истинные. И признанные. (Иронично.) С Александром Сергеевичем он… на дружеской ноге.
Т е л у ш к и н. Как лягушке не дуться, до вола ей далёко…
В а л е н ю к. Негодяй! Да я тебе… Это неслыханно! Где здесь полиция? Да он по мне… выстрелит! Это бомбист, господа! Арестуйте его! (Пытается выбраться из-за стола, но ноги его уже не слушаются; плюхается на лавку, бормочет и разводит руками.)
К у п е ц. Будет тебе, Аристарх Осипович! Войди в себя. Что ты, что ты… угомонись. И вы, сударь, не знаю, как вас, всуе бы не вчинялись.
Ч е л о в е к в ш л я п е. Сей господчик, весьма известный в литераторских кругах как порядочный склочник и лжец, смел напустится на мужа честного и порядочного, президента Академии художеств и директора Публичной библиотеки, господина Оленина! Оный муж, за понятным отсутствием, за себя постоять не может, так я сам его выручу.
