Согласно традиционному воспитанию, сильные эмоции требуют подавления или сознательного контроля. В цивилизованных странах всех детей обучают управлять как своими действиями, так и эмоциями. Этот урок усваивается с различной степенью успешности, однако в определенной мере он познается всеми. В действительности некоторые люди настолько искусно скрьгеают свои инстинктивные реакции (не только от окружающих, но и от самих себя), что именно самоконтроль подвергает их другой 112 опасности. Ибо с ослаблением внутренних барьеров при снижении порога сознания (вследствие усталости либо употребления алкоголя или иного наркотика) и с исчезновением внешних ограничений в результате изменений в окружающей обстановке подавленные реакции могут вырваться наружу и оказаться вдвойне деструктивными — именно потому, что данный индивид совершенно не осознавал их существования.
Если такое может происходить у современных людей, то насколько более серьезной, должно быть, была опасность на заре цивилизации? На самом деле значительная часть энергии человека столетиями уходила на борьбу с компульсивными эмоциями и управление ими. В некоторых цивилизациях необходимость самоконтроля была столь настоятельной, что проявление вообще какой-либо эмоции означало потерю престижа. В других — вся культура базировалась на военной дисциплине: национальным героем был воитель, а черты воинственного духа представляли социальный идеал. Примером такого военизированного государства служит древняя Спарта. Это название до сих пор остается синонимом позиции абсолютной стойкости и самоконтроля. Римская империя также в значительной степени строилась на милитаристском идеале. Некоторые из племен американских индейцев, например, ирокезы, основывали всю свою мораль на войне и ее дисциплине, этим объясняется упадок, постигший их, когда белый человек лишил воинов-ирокезов возможности выходить на тропу войны. Совсем недавно в Германии и Японии кадровые военные занимали элитное общественное положение; превыше всего ценились такие качества, как: повиновение, дисциплинированность и пренебрежение во имя военных целей всеми остальными ценностями, включая даже саму жизнь.
Утверждалось даже, что периодические войны необходимы для духовного здоровья нации, в связи с благотворным влиянием военной дисциплины на человека. Военная подготовка не только может превратить одержимого кровожадным демоном примитивного человека в воина или рыцаря, но и преобразовать ленивого и потворствующего своим желаниям юношу в бдительного и полагающегося на свои собственные силы гражданина. Кроме того, когда люди вместе противостоят общей опасности и их безопасность зависит друг от друга, формируются особого рода товарищеские отношения, имеющие высокую моральную ценность; ибо личная выгода и безопасность переносятся на второй 113 план, а люди сплачиваются настолько, как не под силу их сплотить никакому иному человеческому переживанию. К тому же общая опасность и преданность общему делу, порождаемые войной в не меньшей степени, чем крайней нуждой, побуждают народ к новым усилиям. С энтузиазмом осуществляются давно просроченные социальные реформы, а научные исследования обретают новую жизнь. Как правило, заметно повышается даже уровень рождаемости. Кажется, будто бы жизнь нации обновилась благодаря высвобожденным войной психическим силам.
