В тот день и дал Олег себе клятву держать тело в трезвости, а язык — за зубами. Да только бы теперь не совершить другой грех — клятвопреступление.
И вот уже в Минске, каждый раз видя, как нелегко даётся Виктору вся эта конспирация (от которой уже пользы, как от дыма огня), Олег тоньше осознавал свою вину, укрепляясь в клятве.
Вспомнив свою клятву, Олег ощутил отвращение даже к шампанскому. Даже к шампанскому на Новый год.
«Главный новогодний атрибут — это праздничное настроение. Настроение, в котором греется надежда на самое новое, самое лучшее, более живое, более чистое, — размышлял он, выходя из супермаркета. — Да и других атрибутов хватает: ёлка разнарядная, мандарины ароматные…»
А ещё Олег отметил одну деталь: в последнее время они с Виктором особо не задумываются о конспирации. Слава Богу, папарацци не беспокоят.
«Похоже, наша съёмная квартира осталась для них засекреченной… Может, это стало возможным и благодаря тому, что я перестроился — изменил, вернее, обновил, свой образ мыслей, образ жизни?!»
И тогда он задумался о судьбе своего брата.
«Найдутся ли у Никиты силы для подобного обновления?.. Вряд ли…»
7
«Для восходящего нет непосильных испытаний, а источник, который питает его силы, может быть воистину неиссякаемым».
Люциан снова повторил для себя эту фразу, которую совсем ещё недавно изрёк Ангеллион вслед исчезающему Гаунгру.
Турнир продолжался. И Люциан помнил, что партия будет доведена до конца, в каком состоянии лично он сам не оказался бы. И Люциан видел, что его состояние с каждым новым ходом всё сильнее влияет на исход партии. Он ощущал, как после прошедшей паузы вновь заработал тот самый, невидимый даже в Нейтральном пространстве, механизм, который его, Люциана, подхватывает, словно пушинку, и вращает, вращает…
Вращает, создавая какой-то хаотичный ток. И когда Люциан, не зная, как ему противостоять, поддавался этому накалу, ток-поток усиливался.
А теперь Люциану, зрившему глубже двойственность своего существа, стало сложнее не сопротивляться этому потоку. Потоку, который работает даже вне досягаемости Гаунгра.
«Стоп! — задумался Люциан. — А почему работает этот механизм агрессии?.. Он словно заведён автоматически… Он точно заведён автоматически… Автоматически — благодаря какой-то Программе…»
В тот же миг его немного затрясло, словно током ударило (позже он догадается, что такая тряска — результат выпадания индивида из алгоритма той Программы).
В следующий миг Христоний, сделавший очередной ход в новой комбинации, оценивал суть всего происходящего со своим оппонентом (
