За истоками Случи и ближних притоков Днестра земля Деревская заканчивалась. Веленеж был последним городцом, до которого доходил Свенельд, собирая деревскую дань. Дальше Лют никогда не бывал. Отсюда Моравская дорога вдоль верхнего течения Горины вела прямо к Плеснеску – старому поселению племени бужан, где лет сто назад утвердился княжеский род из руси. С днепровскими или волховскими русами волынские были никак не связаны и утверждали, что появились здесь раньше, чем Олег или даже Аскольд – в Киеве. Из-за выгод обладания Моравской дорогой – ею пользовались еще до того, как Олег Вещий проложил торговый путь на Царьград, – между Киевом и Плеснеском с давних пор шла вражда. Честь заключить мирный и союзный договор выпала Мистине – семь лет назад, когда Ингвар собирал новое войско для вторичного похода на Греческое царство. По этому договору, ни много ни мало, юный Святослав становился наследником Етона плеснецкого. Тот прожил уже без малого восемь десятков лет, но детей у него не было. Почтенный возраст не позволял надеяться, что рожаницы из своего облачного колодца выловят для него хоть лягушонка, как сказал Люту Мистина, сильно того насмешив. Взамен Етон получил все выгоды торгового договора с греками: его купцы с товарами в составе киевских больших обозов следовали в Царьград, а там жили, получая месячину от греков, наряду с людьми Ингвара и прочего союзного ему княжья. Но подчинен Киеву Плеснеск не был и дани не платил.
Сагу о Етоне Лют еще в детстве не раз сышал от отца: о том, как молодой Етон на собственной же свадьбе поссорился с Олегом Вещим и был им проклят. «Сколько бы жен ты ни брал в дом, сколько бы лет с ними ни прожил, не будет у тебя ни сына, ни дочери», – сказал тогда Вещий, и проклятье сбылось. К нынешней зиме Етон пережил уже трех знатных жен, но ни княгини, ни многочисленные наложницы не принесли ему ни единого чада. Люту не терпелось повидать это ходячее диво, но Мистина качал головой:
– Не думаю, что тебе стоит с ним знакомиться.
– Почему? – Лют взглянул на воеводу с лукавым недоумением – правая бровь поднялась выше левой.
Мистина покосился на него с седла: свежему лицу нипочем долгая дорога под дождем и снегом, ореховые глаза блестят, яркие губы улыбаются, щетина над верхней губой и на подбородке показывает очерк будущей бороды – точно как у самого Мистины. И эти брови… Как будто мягкая лапка касается сердца… что за черт?
Много лет Мистине не было особого дела до существования Люта, и он оказался не готов к тем чувствам, какие это знакомство вызвало в нем сейчас. Нет, парень вышел достойный, стыдиться своей крови нечего. И это чувство теплого солнечного луча прямо на сердце было приятно, но рождало тревогу и желание держать все опасности подальше от этого парня…
