– У арестованных обнаружились множественные переломы. – Полицейский выпятил грудь колесом.
Министр нахмурился:
– Опять при задержании руки распускаете?
– Никак нет. Арестованные не сопротивлялись.
– Что, даже убежать не пытались? За нападение на главу рода у нас полагается повешение.
– Так переломы же. – Полицейский сосредоточенно смотрел поверх головы министра. – Идти они не могли.
Мы с министром уставились на Сарсанну.
– Я слабая, хрупкая женщина, – заливаясь румянцем, повторила она и, приподняв колокол подола, прикрыла им зонтик.
Как хорошо, что физический вред главы рода могут причинить супругу только с его разрешения, а то я бы, пожалуй, забеспокоился о Смузе.
Дверной звонок дом хорошо сымитировал. Я чуть не свалилась с табуретки. Прокралась к входной двери и сдвинула язычок на глазке.
По ту сторону сиял улыбкой гот в перьях.
Моргнув, отступила и тихо спросила:
– А это кто?
– Длор Хлайкери Эрджинбрасский, – просипела стена. – Через дыру в ограде пробрался.
Пресса здесь тоже настырная.
Звонок повторился. Я покачала головой: ни стыда ни совести у человека. Устроилась на табуретке и попробовала представить обои цвета глаз Лавентина.
В дверь опять позвонили. Вера недоуменно на меня смотрела. Ну управляю я домом, и призрачные слуги тут есть, но это не повод открывать дверь непонятным личностям даже в самых очаровательных костюмах.
– Я его не приглашала, – зажмурилась в надежде, что так лучше получится влиять на дом.
Ведь не обязательно представлять прихожую в стиле какого-нибудь барокко или ампира. Даже суровый минимализм лучше обычного подъезда.
Гот все названивал, пока из-за моего раздражения не исчез звонок. Тогда гот постучал. Я вообразила, что дверь снаружи мягкая резиновая, и через минуту стук прекратился.
– Тебе к патологоанатому пора. – Министр расписался в очередном документе.
Зря я к нему поехал. Я вертел в пальцах черное перо из веера Сарсанны. Слова давались с трудом, ради каждого приходилось буквально переступать через себя.
– Только после того, как ты объявишь в розыск мою маму и начнешь полномасштабное расследование.
– Не надо меня шантажировать, я этого не выношу, – пророкотал министр.
– Знаю. Это против моих принципов. И ты… ты мой друг. Но если выбирать между благополучием мамы и твоим комфортом… – И моими очень неприятными ощущениями, потому что мне проще прыгнуть в окно проверить, что из этого получится, чем так давить на министра. – Я выберу маму.
Министр, со вздохом потирая лоб, оставил на нем чернильный росчерк.
