А затем настало время вернуться к работе, и тут-то Леонидас понял, что его память оставляет желать лучшего.
Вначале он отказывался в это поверить, но, хоть память к нему и вернулась, помнил он далеко не все.
Леонидас, засунув руки в карманы, смотрел в стеклянную стену по другую сторону кабинета. Это была внутренняя стенка, и сквозь нее он мог наблюдать просторный административный этаж «Бетанкур корпорейшн».
И Сьюсан он тоже увидел.
Он не знал, чем она конкретно занималась, когда появилась в Скалистых горах Айдахо, но, когда они летели в Европу, он начал догадываться о ее роли в компании — она вела все телефонные переговоры, которые должен бы вести он. Стоило ей спокойно произнести пару слов, как вопросы моментально отпадали.
Он заметил еще много всего в течение их первой пресс-конференции, когда они вышли из здания компании, и она заново представила его — сделала это легко и спокойно. Она улыбалась уверенно и сдержанно и выглядела внушительно. После пресс-конференции они прошли мимо толпы репортеров в личный лифт и поднялись в вестибюль его пентхауса.
Вернее, их пентхауса, потому что она тоже жила здесь, сообщив ему, что сразу после свадьбы переехала сюда.
— И ты заменила меня в компании? — спросил он, когда они стояли в огромной комнате высотой три этажа. Этой комнатой он раньше гордился. Архитекторы осуществили его задумку сделать современными и воздушными три верхних этажа купленного им старинного особняка, сохранив при этом элементы исторического декора.
Но в тот день все его внимание было приковано к Сьюсан. Горло першило после пресс-конференции, он чувствовал себя не в своей тарелке, пусть он и стоит посередине своей комнаты в своем доме.
Наверное, он больше нигде не ощутит себя дома. Наверное, проблема в этом. Но в его душе не осталось ни единой частички, которая хотела бы вернуться в горы Айдахо. Хотя как ему жить в Риме, в его доме, он тоже не знал.
А вот его жена, которую он едва знал, чувствовала себя намного увереннее, чем он. Это угнетало.
— Тебя никто не заменял, — ответила ему Сьюсан, когда они остались одни в пентхаусе. Она была одета в очередной черный ансамбль. У нее что, нет ничего другого? Единственный яркий цвет — золото ее волос и голубизна ясных глаз. Она не просто красива. Она поразительна. Не найдется мужчины, который ее недооценил бы.
— Пожалуйста, не надо меня успокаивать, — сказал он.
Она подняла брови, и он почувствовал раздражение оттого, что не знает ее настолько хорошо, чтобы понять выражение ее лица.
