Ради тебя, Ленинград! | страница 67
У нас обоих не было времени, и все ж не хотелось расставаться. Я опустил боковое стекло, чтобы Таня могла просунуть голову в кабину.
— Я тебя немного провожу! — сказала она, не слезая с подножки.
Я медленно повел машину по расчищенной грейдером полосе. Так мы проехали вместе метров 150. И вдруг низко перед машиной прошел в крутом повороте «мессершмитт». Положив самолет на крыло, летчик строчил из пулемета поперек трассы. Пули подняли ледяные фонтаны перед самым радиатором. Я тут же затормозил.
«Недолет!» — с облегчением подумалось мне. Я повернулся к Тане и наткнулся на ее обмороженную щеку. Танина голова упала ко мне на плечо.
С «мессершмитта» сбросили прыгающие мины. Их называли у нас на трассе «лягушками». Осколок мины пробил полушубок со спины и вошел Тане в сердце. Он предназначался мне.
Таня! Снежинка моя! Растаяла у меня на руках…
Вдали от причала
(По воспоминаниям А. И. Киселевой — рулевой, затем помощника капитана парохода «Никулясы»)
25 июля 1943 года был День Военно-Морского Флота, а мы третьи сутки болтались на рейде в бухте Морье. Нам приказали вывести на буксире Две баржи и держать их подальше от берега, пока не утихнет шторм. «Никулясы» стояли на двух якорях. Работали обе машины, а все равно нас понемногу сносило. Вблизи берега камни, в такой шторм разбило бы в щепки.
Волна на Ладоге крутая. Качало так, что некоторые матросы не могли сидеть в каютах. Во время ночной вахты я постоянно видела на мостике кого-нибудь из ребят.
Из Новой Ладоги пришли три озерных буксира. У «Морского льва» в озере оборвало одну баржу. «Гидротехник» ходил на розыски, вернулся пустой.
Баржи, которые привела «Беларусь», поставили на якорь. Но они не удержались. За какой-то миг их выкинуло штормовой волной на берег. Горько было видеть, как на твоих глазах погибал груз для Ленинграда — тем более такой ценный, как нефть.
На рейде оставили только два буксира — наши «Никулясы» да «Орел». Оба парохода — ветераны «Дороги жизни». Они ходят по Ладоге уже третью фронтовую навигацию.
«Орел» первым из всех судов начал водные перевозки в осажденный Ленинград. 12 сентября 1941 года наш сосед по рейду доставил из Новой Ладоги в Осиновец две баржи с зерном.
Но причалить их к пирсу не удалось. Пирс был старый, полуразрушенный, а дно — мелкое, каменистое. Разыгрался шторм, и обе баржи разбило о валуны, слегка затопленные водой. После шторма размокшая мука была все же выгружена и отправлена в Ленинград.
