— Но… я делала это для того… чтобы он заметил меня… Боже, он писал такие замечательные письма, знаешь, удивительно дружеские. Он никогда не показывал… что он чувствовал, — потерянно ответила Айви.
— Ну вот он и заметил, — проворчал Коул. — Только он лучше глаз себе выколет, чем покажет, что он чувствует по отношению к твоей удали.
Айви слегка отодвинулась от Коула.
— Я не умею строить кукольных глазок и виться вокруг парня, как виноградная лоза Я — это я Что из того, что я в чем-то лучше Райли? — она рассмеялась. — Господи, а как я ненавидела скользких червяков, когда мы рыбачили! Знаешь что, я больше не буду хлопать его по спине. Но это — единственная уступка, которую я себе позволю, хотя она и не имеет никакого значения; он настолько прилип к Лейси, что даже не замечает моего существования.
— Поверь мне, Айви, он замечает, — успокаивающе сказал Коул, легко кружа девушку в танце.
Когда музыка смолкла, Айви ускользнула от него. Коул смотрел ей вслед, пока она не исчезла из виду. Обернувшись назад, он нос к носу столкнулся с Лейси. Коротко кивнув ей, Коул направился к семейному столику.
Лейси Букалев больше не представляла для него интереса.
— Я тут вспомнил, как ты хвасталась своей грацией, — пожаловался он Сойер, присоединяясь к ней за столом. — А ты только и делала, что наступала мне на ноги.
— Это не я, и я на самом деле грациозна. Спроси у Райли. Он вон там, с сэндвичами и с Лейси, поэтому подойдет позже. Кстати, — продолжала она, — я заметила, каким взглядом тебя наградила Лейси. Кажется, она намерена затащить тебя на танцевальную площадку. Это, конечно, не мое дело, но не думаю, что Райли…
— Ты ведь не видела меня танцующим с ней, правда?
— Ага, мы задеты? — продолжала поддразнивать Сойер. Но при виде угрюмого выражения лица Коула она замолчала. — Извини, Коул. Но ты же знаешь Райли. Он такой… чувствительный. Ваш с Лейси роман длится несколько лет. Я думала… мы все считали, что ты женишься на ней. О Боже, что я несу. Забудь все, что я сказала.
— Это она хотела за меня замуж, а не я, — буркнул Коул. Он почувствовал почти облегчение, говоря об этом, хотя знал, что ставит Сойер в неловкое положение.
Сойер потягивала вино.
— Если я выпью еще немного, то совсем наберусь, — она попыталась сменить тон. — Кто поведет машину?
— Я, и доставлю тебя в целости и сохранности. Кстати, это далеко не первый раз, когда мне придется потом приводить тебя в чувство.
— Фу, какой ты грубый, братик. Обстоятельства… — она нарочно заговорила заплетающимся языком.
