— А тебе не холодно без одежды, девочка?
— Я не совсем обычная.
Бабка застыла, и уставилась на Киру.
— Из этих? Из извращенцев? Парень недоделанный?
— Ну что вы. Просто я прошлой жизни была верблюдом.
— Кем?
— Вернее, верблюдицей.
Бабка привалилась к стенке, приложила к виску холодную кружку.
— А ну, докажи.
Кира обвела глазами лестничную площадку. Зелёные стены, красная плитка на полу. На лампочке под потолком сладко спала муха. Кира пожевала губами невидимую жвачку, прищурила правый глаз и плюнула.
Муха упала на пол к ногам бабки. Чума долго рассматривала тело в пузырях слюны и перекрестила.
— Ты чего?
— Тоже чья-то живая душа.
Кира спускалась вниз, а Чума послушно за ней.
На зелёной стене в подъезде огромный человек водил ёршиком.
Кира с Чумой остановились, со страхом и любопытством рассматривали лысого великана в синих брюках, малиновом пиджаке. На запястье черная татуировка в виде пиковой части, разделенной линией. На правом ухе отсутствовала мочка, на левом вставлена золотая серьга в форме креста.
Мужчина не обращал внимания на посторонних и с удовольствием водил по стене справа налево, сверху вниз.
— Ты бандит? — не выдержала и спросила Кира.
Он обернулся, враждебно посмотрел и промолчал.
— Кирочка, — пропела бабка.- Ну зачем так грубо? Я поговорю с мужчиной.
— Вы кто? — спросила ласково бандита.
Ответ их потряс, словно услышали гром в ясную погоду.
— Художник, — гаркнул мужчина и сверкнул золотым зубом. Эхо подъезда молчало. Кира и бабка сделали шаг назад.
— Ха, — только и смогла сказать девушка.
— Кирочка, — одернула её бабка, — зачем торопиться с выводами? Я поговорю с мужчиной.
— Уважаемый, а где вы работы выставляете? — обратилась она к малиновому пиджаку.
«Художник» достал из кармана спичку, откусил и выплюнул головку, и стал жевать губами.
— Я освобожденный художник. Выставляю везде.
— А зачем ершом по стене мажешь? — пискнула за бабкой Кира.
Художник достал из кармана перочинный нож. Не торопясь открыл, провёл пальцем по лезвию, закрыл и положил в карман. Они сделали ещё шаг назад.
— Кирочка, — бабка загородила девушку спиной. — Зачем так грубо? Уважаемый, а можно узнать, что вы сейчас рисуете?
— Можно, — художник выплюнул спичку на пол. — Я рисую ничего.
— Как ничего?
— Так. Рисую и ничего.
— А чем вы можете объяснить это художественное явление?
— Всё очень просто. Мы с напарником в пивнушке говорили об изобразительном искусстве. Немного поспорили. Я не знал что сказать и стукнул ему кулаком в нос. А он в ответ тарелкой по голове. Его аргумент был сильнее. Теперь у меня в голове дырка, и всё уходит.
