— Куда уходит?
— Туда, — художник поднял указательный палец с массивной печаткой вверх.
Кира с Чумой посмотрели на потолок. Он был в мелкую дырочку, как будто по нему стреляли.
— В космос, — уточнил художник.
— Горемыка, чем тебе помочь?
— Не знаю.
Голос великана задрожал, и нижняя губа оттопырилась.
— Побежали, — шепнула Кира бабке.
— Куда! — заорал художник.- Я вас ещё не отпустил. Я с вас, может, ещё с натуры рисовать буду.
Кира и Чума прижались к стене. Эхо молчало.
— Эх, отдам самое дорогое, — весело произнесла бабка.
— Меня? — испугалась Кира.
— Кому ты нужна. Художник, вот тебе от меня шляпка, она дырку в макушке закроет, рисовать лучше всех будешь.
Чума сняла головной убор и надела на лысую голову великана.
— Хррр, -зарычал он. — Чувствую, как во мне кипит и прёт искусство.
Взял ёрш, подошёл к стене и нарисовал дверь. На двери огромный замок. На полу коврик, под ковриком ключ. Поднял ключ с пола, отпер дверь, вытер ноги о коврик и ушёл.
Эхо этажей хохотало.
«Петров шел на свидание и увидел большой магазин. Петров лёг на пороге и стал ждать. Выходящий человек споткнулся, выронил пакеты. Петров подхватил и бежать. Так желудок Петрова получил сыр и хлеб.
Петров шел в баню и увидел большой магазин. Петров лёг на пороге и стал ждать. Выходивший человек споткнулся, выронил пакеты. Петров подхватил и бежать. Так на старых ягодицах Петрова красовались новые джинсы.
Петров не помнил, куда и зачем шёл, но увидел большой магазин. Петров лег на пороге и стал ждать. Выходивший человек споткнулся и выронил ящик. Из ящика посыпались кирпичи и засыпали Петрова.
С тех пор Петрова никто не видел.»
Кира захлопнула книгу и прочитала название: «Хармсобред».
— Точно бред.
И бросила книгу в коробку с надписью «Для макулатуры».
— Я видела этого Петрова, — зашептала Бабка. -Помочь ему нужно.
— Да как ты видела? Это ж книга с фантазией писателя.
— Злая ты, девочка. Петров пропал, писатель этот.
Чума поджала губы и подняла книгу.
8. Никогда не трогай у чужого
Между этажами у стены стоял деревянный ящик.
Кира наклонилась, вдохнула и сладко выдохнула.
— Это картофель. Как же я его люблю.
Её тонкие пальчики гладили шершавые доски, провалились в огромную щель.
— Не трогай!
Кира одернула руку и облизала большой палец.
— Какая свежая. Пахнет крахмалом и полем.
Девушка медленно, медленно приподняла крышку.
— Нельзя, это чужое, — грозно закричала бабка, но было поздно. Кира выбрала самую идеально круглую картофелину с тонкой нежной кожицей и с наслаждением откусила.
