Разгром Польши. Объявление Англией и Францией войны Германии
Нападение гитлеровской армии на Польшу поставило на повестку дня выполнение ее союзниками — Англией и Францией — своих обязательств, в первую очередь объявление войны Германии. Но английское и французское правительства не торопились: они не теряли надежд мирно договориться с Гитлером за счет Польши. Вторжение германских вооруженных сил на территорию Польши лишь усилило рвение англо-французской дипломатии в этом отношении. Партнером Чемберлена и Даладье в дни, когда уже лилась кровь польского народа, стал Муссолини. Фашистский диктатор, осознававший неподготовленность Италии к большой войне, был готов оттянуть ее начало, чтобы продвинуть вперед вооружение страны.
Гитлеровцы, однако, шли напролом. В своей речи в рейхстаге Гитлер истерически заявил, что он либо вернется победителем, либо «не вернется совсем». А своим командующим он разъяснил, что польская кампания будет локализована: ни Англия, ни Франция не поднимут оружия в защиту своего восточного союзника. Ибо, говорил Гитлер, сейчас существуют благоприятные возможности, чтобы разделаться с Польшей,—он, Муссолини и Франко находятся у власти, а «ни в Англии, ни во франций не было ни одного выдающегося руководителя». 3 сентября Гитлер отклонил предложение Муссолини созвать конференцию для «мирного» расчленения Польши.
Тем временем правящие круги Великобритании и Франции испытывали все возрастающий нажим общественности, требовавшей объявить войну Германии. Неопределенные заявления Чемберлена о политике Англии поставили его перед лицом бунта в парламенте, который грозил смести правительство. Оппозиция вызывалась двоякими причинами: с одной стороны, нельзя было пройти мимо требований демократических сил, с другой— наиболее дальновидные представители британской буржуазии отдавали себе отчет в том, что новое отступление перед Гитлером смертельно опасно для суверенитета страны. После выступлений Чемберлена 1 и 2 сентября в палате общин ему было прямо брошено обвинение в том, что правительство пытается избежать войны с Германией. Даже закоренелый мюнхенец министр финансов Саймон понял, что дальнейшее промедление приведет к падению правительства. Он сказал в эти дни американскому послу в Лондоне Кеннеди: «Если правительство выступит поборником любого мира, оно немедленно будет сброшено собственным народом, который преисполнен решимости продолжать борьбу».
