– О, душа моя… – опустившись на колено, гусар нежно поцеловал девушке ручку.
– Это, наверное, хорошо, что вы пришли, Денис, – гостя наконец соблаговолили заметить.
Следовало поскорей закрепить успех.
– Мы разве снова на «вы»? Чем же я провинился? Клянусь – исправлю ошибку немедленно! Вот прямо сейчас! – расхорохорился Дэн. – Вот даже… даже не знаю, что сделаю… право же, не знаю… что в голову придет… Оп-п-ля!
Хлопнув в ладоши, Давыдов сбросил армяк и прошелся по полу на руках… да так, стоя на руках же, и прислонился к стене…
– Так и буду стоять. Клянусь лысиной государя!
– Да вы… да ты… Что ты делаешь? Что творишь-то?
В те времена перед юными барышнями явно никто на руках не ходил, и Сонечка просто не знала сейчас, что же ей делать, как поступить? Продолжать грустить или… Да, впрочем, грусти уже не получалось… уже улыбнулась… фыркнула…
– Ну, хватит же!
– Чаем угостишь? Или кофе.
– Чаем? Отчего же… отчего же нет-то? Я сейчас… сейчас же позову Феклу. Да переворачивайся уже! Ой…
Ловко встав на ноги, Давыдов подбежал к Софье, вновь опустился на колено и, взяв в руку ее узенькую ладошку, принялся читать стихи. Естественно – любовные. С явным намеком на секс! Свои или нет, Дэн не помнил, однако же намек был понят и принят…
– Экие скабрезности… – томно хлопнув ресницами, барышня провела пальцем по губам Дениса.
– Так они и есть! – широко улыбнулся молодой человек. – Просто подумал – если я тебе это не прочту… то никто не прочтет. И сама ты – тем более. А это ведь тоже часть культуры…
– Чего-чего часть? – девушка уже откровенно смеялась.
– Хочешь, анекдоты расскажу? Про поручика Ржевского? Танцует поручик с Наташей Ростовой на балу…
– Это с какой Наташей? Не с той ли, что…
– Не с той. Это другая Наташа. Московская.
– А-а-а…
Денис уже не рассказывал. Уселся рядом с возлюбленной на софу, и, прижав Сонечку к себе, властно поцеловал в губы. Крепкая рука его скользнула под халатик, в вырез пеньюара, решительно и неотвратимо добравшись до упругой девичьей груди…
Утром Сонечка была вполне себе весела. Излечилась!
– Ну, вот! – погладив голую подружку по спинке, расхохотался Дэн. – А ты говоришь – сплин, сплин. Это у англичан сплин, потому что у них доброго секса нет.
– Чего-чего нет?
– Секса! Я тебе про него как-нибудь в следующий раз расскажу. Впрочем, ты уже и так в этом спец!
– Да боже ж ты мой, Денис! – взъерепенилась барышня. – А ну, прекрати выражаться непонятными словами. Сидит тут… словно какой-нибудь бурундук, надувает щеки… Как этот ваш… граф.
