— Я и не думаю сам пробиваться, заявил Фрэнк Оверли. — Сделают это другие.
Как полагалось далее, сценарий этой секретной операции, операции, разработанной в Центральном Федеральном Бюро, подразумевает, что по особому сигналу в клинику должна будет ворваться группа специального назначения.
И вместе с ней внутрь проникнет отряд вооруженных сотрудников непосредственно ЦФБ, чтобы обезвредить охрану.
Не посвящая Мануэля в такие подробности, об одной тонкости Фрэнк все же проговорился:
— Операция по вашему разоблачению начнется через час.
Грилан все еще не веря во всё ему сказанное, пучил глаза, пока Фрэнк Оверли не уточнил и столь расплывчатый срок:
— Или даже раньше!
Не побоявшись раскрыть карты окончательно:
— Сразу после того, как сумею подать сигнал.
Почувствовав близкую победу, Оверли мог торжествовать:
— Пошлю его, к вашему на то сожалению, прямо сейчас.
Лицо Мануэля стало сереть от страха и достигло своего предельного цвета паники при следующем заявлении бывшего санитара:
— Так что обязательно сидеть тебе, паря, на электрическом стуле за все, что совершил. Получишь должное за то, что убил родителей Алика, как и за смерть Бьенола.
Остальное подразумевалось без слов.
В том числе и то, что такую же участь должен будет разделить, на пару со своим подручным, незабвенный дон Луис.
— Хотя, конечно, жаль, что двухместных электрических стульев не бывает! — не удержался Оверли от очередной шутки, прозвучавшей для слушателя с черным — роковым оттенком.
Фрэнк подошел к врагу.
Поверженный им на пол, Мануэль Грилан по рукам и ногам был крепко связан телефонным шнуром.
Оверли достал у него из пиджака, только что прослушанную ими обоими, кассету с записью врачебного совещания:
— Вот и первая улика!
Инспектор устроил своеобразный правовой ликбез для кандидата на высшую меру наказания.
— Ведь на консилиуме все вы были вместе и болтали без умолку, — заметил он. — Значит, доставь я данную запись туда, куда следует, никому уже не отвертеться от того факта, что Алика здесь держите, вроде подопытного кролика.
Как приговор прозвучали заключительные слова:
— К тому же, еще и эксперименты противозаконные на нем проводите, безжалостные эскулапы.
В ответ, уже совершенно не похожий на прежнего кабальеро, побитый, как щенок, Мануэль Грилан, дернулся было всем своим телом, обмотанным телефонным кабелем, но лишь бессильно зарычал от переполнявшей его злобы.
Что ни говори, а путы были крепкими.
— Будет языком чесать, пора бы и сигнал подать в Центральное Федеральное Бюро о том, чтобы высылали для всех вас почетный эскорт, — проговорил Фрэнк. — Только и осталось мне зайти для этого к Алику в палату.
