Рей торопится дернуть за ручку, но останавливается, когда перед глазами обнаруживается бумажный лист, приколотый к двери и принятый ею за объявление кого-то из соседей.
Там наверху стоит ее имя.
Она останавливается и торопится прочесть таинственное послание — помятый лист с неровным, явно оборванным краем, — будто соткавшееся здесь мгновение назад из ночного воздуха и осеннего духа.
«Прости, что сбежал. Как дурак.
Не думай, что с тобой что-то не так. Просто не хочу снова все испортить.
Надеюсь, у тебя все хорошо.
Знай, что ты чудесна.
Бен».
Рей долго всматривается в написанное, словно ищет, что же она пропустила. Но не находит никакого скрытого послания. Она все же срывает лист и отворяет дверь подъезда.
Скрип половиц встречает ее, но Рей проходит внутрь мансарды не зажигая света. Она приближается к окну гостиной и открывает его, чтобы посмотреть, будет ли сегодня луна, или небо все так же затянуто.
Лунный свет пробивается еле-еле, удерживаемый пеленой дымчатых облаков.
Она какое-то время так и стоит перед окном, не раздеваясь, и мнет в руках лист, то закручивая его, то расправляя обратно. Голова кружится, ее веки трепещут, когда она делает судорожный вдох.
Рей прикусывает обветренные губы.
Когда она отворачивается от окна и идет вглубь комнаты, все уже решено, но смятенье лишь нарастает.
Она берет патефон и несет к подоконнику. Достает пластинку.
Не исключено, что очень скоро она почувствует себя круглой дурой, и разочарованию не будет предела. Но если не так, то, может быть, она наконец-то согреется.
* * *
Песни больше не звучат.
Вот уже которое утро он прислушивается к звукам, доносящимся с улицы, и каждое утро разочаровывается, не различая характерного потрескивания. А если ее окна на короткое время и открываются, то она не показывается. Он может ловить лишь изредка движения рук, ухаживающих за цветами: убирающие внутрь одни, подстригающие другие.
Бен не понимает, стал ли он серьезной причиной ее разочарования — мог ли он стать таковой? — или, быть может, это падающая температура и первые заморозки меняют распорядок ее дня и привычки.
Спустя несколько дней бдения за ее окнами он решается на то, чего не делал еще ни разу в жизни. На настоящее извинение.
Он не дерзает самонадеянно полагать, что разрушил жизнь человека, который толком его не знает, но ему кажется, что это правильно.
Ему хочется все сделать правильно.
Однако какая-то часть его не верит в эту ложь. Ведь он просто ищет предлог.
