Он оглядывается, когда Рей гасит часть освещения над прилавком.
— А? Уже закрываетесь?
Она утвердительно кивает, снимая с себя передник. Ноги так и гудят, да и спина просит пощады. Сейчас бы поторопиться к себе домой, пройтись сначала по уличным лоткам, а потом окунуться в уют родной мансарды, греясь теплом, едой и…
Нет.
Рей останавливается. Ей совсем не хочется домой. Она не будет сегодня сидеть у окна, ставя пластинки своему соседу по крыше, которого с таким сладким томлением в сердце ждала каждый раз все эти дни. А значит, ее ждет печальный, одинокий вечер, и чем позже она придет домой, тем лучше. Можно будет сразу лечь спать и забыться сном.
Она вспоминает о том, что было позабыто ею под прилавком. Рука извлекает на свет рукопись По. Было совсем не по-дружески согласиться прочесть ее, а потом так и забросить. Но все ее мысли были заняты… Беном.
Имя, произнесенное в мыслях, опаляет ее щеки румянцем. Но губы больше не складываются в улыбку, скорее, напротив, их уголки ползут вниз, когда память невольно подсовывает ей воспоминания о неудавшемся знакомстве. Эту смесь из удивления и разочарования она хорошо уже выучила.
Нет, не всегда все складывалось так неудачно. Некоторые парни были не против ее молчания, кому-то это даже нравилось. Но в конечном счете они оказывались куда более бесчестными, чем те, что разворачивались и уходили сразу, оберегая ее тем самым от еще большей боли и разочарования.
Рей усаживается за соседний с Финном стол и кладет рукопись перед собой. В сумке она находит огрызок карандаша — сгодится, если ей вдруг захочется оставить пометку на полях.
Финн, засобиравшийся было, когда она погасила лишний свет, неуверенно смотрит на нее. Книга все еще зажата в его руках.
— А остаться можно? Я болтать не буду.
Рей поднимает к нему слезящиеся глаза и энергично кивает. Это хорошо, что она не будет сидеть тут в одиночестве.
Парень долго смотрит ей в глаза, словно размышляет над ее состоянием, но все же садится на прежнее место и молча открывает книгу; Рей — рукопись По.
Их мысли уносятся прочь друг от друга и от этого места. Кафе и улица снаружи, вместе со своими кленами, каштанами и фонарями, пешеходами и лавочниками, и шумом проносящихся мимо машин, растворяются в вечерней осенней хмари, в стелющемся по закоулкам тумане.
Все исчезает.
— Хочешь поговорить? — спрашивает спустя минуту или целый час Финн.
Но Рей не отвечает.
