Книгу я действительно штудировал основательно, делая выписки. Она хранилась в спецбиблиотеке под грифом „ДСП“ — для служебного пользования. Это было издание „Академкниги“, но для узкого круга лиц: партийной элиты, госбезопасности, МИДа. Идеологические шоры не допускали простого советского смертного до литературы о чужой разведке, тем более что супершпион из США был венгерского происхождения.
Выступая ярым антикоммунистом на страницах своей книги в пятидесятых годах, лет через двадцать Фараго стал бывать в СССР в числе делегатов от американской организации в защиту мира от угрозы атомной войны.
— Фараго отзывается о наших разведчиках, как настроенных на командное руководство, говорит как о догматиках: „Они быстрее прекратят выполнение разведывательного задания, чем нарушат инструкцию Центра…"
— Верно, верно. А если серьезный риск в архиважном для страны деле?
Так и не ответив на заданный, казалось, сам себе вопрос, Квасников дал краткие указания по оперативному делу, ради которого он вызвал меня к себе. А может быть, этот вызов был только предлогом для знакомства с новым сотрудником?
— Ищи нетрадиционные решения, — напутствовал он меня. — Говорят, Бог создал Землю за шесть дней. Думаю, это неверно: Он сотворил ее за один день, а пять дней думал, какой ей быть! Если придут в голову интересные мысли, приходи за советом. Если я еще буду во главе НТР… Думай и приходи…
Может быть, он предчувствовал, что через год с небольшим судьба уготовит ему удел быть отлученным от любимого его детища — НТР, которой он отдал всю жизнь, позволяя себе спорить даже с самим Берией. Это будет в высшей степени несправедливо и для Квасникова, и для дела разведки.
Идеолог и стратег научно-технической разведки Квасников создал новую и весьма совершенную структуру по „взлому“ строгого эмбарго на передовую науку и технику Запада. Еще до шестидесяти лет, полный сил и глубоко уважаемый в среде профессионалов, Квасников станет вначале консультантом при начальнике разведки, а затем будет отправлен в запас, на пенсию.
Обо всем этом я узнал, работая вдали от Москвы, в Стране восходящего солнца. Но еще не один год будут идти в НТР письма и шифротелеграммы из резидентур со всех континентов на имя Леонида Романовича Квасникова, который в секретной переписке выступал под псевдонимом „Романов"…»
Под впечатлением этой беседы с разведчиком-ученым автор находился всю последующую оперативную жизнь. Это была «путеводная звезда» при работе в десятке стран, в рискованных ситуациях, когда личное отодвигалось на второй план, а преобладало стремление выполнить долг чекиста-разведчика.
