Перец — художник контраста. Он почти никогда не рассказывает биографии героя, в его новеллах редко бывает экспозиция. Он сразу раскрывает перед читателем суть конфликта, в котором сталкиваются идеи, страсти, характеры. И диалог здесь всегда важнее описания.
Драматически напряженный диалог Переца не терпит многословия. Его персонажи очень целомудренны в выражении своих чувств, даже когда их посещает великое счастье любви. В несчастье же они предпочитают молчать.
В больших рассказах с развернутым сюжетом, который передает тончайшие нюансы психологии героев, Перец тоже остается верен своему лаконизму, определяющему, например, в «Госпоже Хане», лихорадочный темп повествования.
* * *
В конце восьмидесятых годов Перец подчас еще выражает надежду, что новая буржуазная культура покончит с феодально-средневековым мраком. Но очень скоро он увидел изнанку капиталистической действительности: писатель наблюдает жесточайшую эксплуатацию, страшную нужду рабочих («Любовь ткача»). Он видит, что все человеческие чувства капитализм подменяет законами купли-продажи, видит распущенность и опустошенность самих капиталистов.
«Я умираю, потому что бесплоден телом и душой. Во мне нет ничего, что жило бы и могло дать жизнь. Я давно уже мертв. Я давно не наслаждаюсь жизнью. Теперь она мне опротивела». Так пишет в своем завещании покончивший с собой капиталист Мориц Бендитзон («Четыре поколения, четыре завещания»). Тот же Мориц Бендитзон за все платил чистоганом, за «улыбку на лице друга», за «поцелуй румяных губ». Капитализм в глазах Переца прежде всего аморален.
В творчестве Переца бьется пульс большого города. В самом языке его звучат неистовые городские ритмы. И вместе с тем капиталистический город его отталкивает. Это преждевременно увядшие, густо накрашенные лица приказчиц, которые страшнее желтых восковых манекенов в роскошных витринах городских магазинов, это безрадостная молодость на огромных фабриках, это продажная любовь на городских бульварах…
В конце девяностых годов в творчестве Переца стала преобладать романтическое начало. Обывательскому равнодушию, чуждому всего возвышенного, «зоологическому материализму» буржуа, не способному совершить ничего значительного, писатель противопоставляет духовное богатство созданных народной фантазией персонажей.
«Народные предания» Переца — это чистая поэзия. Она обращена к самым высоким устремлениям человеческой натуры, к чувству прекрасного, свободному от мелких своекорыстных интересов.
