В языческом культе Древней Руси громовержец Перун оказывался богом княжеской дружины — руси, а Волос — покровителем «близкого к земле» рядового населения, а возможно, в еще более узком смысле — племенным богом словен новгородских: следы его культа, сниженного в фольклоре до демонического уровня, характерны для севера восточнославянской территории. Вероятно, поэтому стремящийся к единовластию Владимир, утвердившийся в Киеве при поддержке тех же словен, посылает своего дядьку Добрыню в Новгород, где тот ставит одного кумира над Волховом — идол Перуна. Княжеский культ, казалось бы, торжествует над племенным, но торжество это не могло быть полным — ведь «скотий бог» Волос с его специальными функциями не мог быть вытеснен громовником Перуном.
В русском фольклоре «волос» — демон болезни. Лишь происхождение его имени может напоминать о связи со скотом и скотьим богом: чаще всего считают, это червь, происходящий из конского волоса. Легко проникая в тело, этот тонкий червь возбуждает болезнь. Иногда демона еще могут именовать «волосатик-бог», но чаще он ассоциируется с косматой нечистью, населяющей леса (леший) и реки (водяной).
Учрежденный Владимиром в Киеве пантеон едва ли мог представлять собой действенное средоточие религиозного культа, собрание богов с дифференцированными функциями. Действительно, судя по лингвистическим реконструкциям, основанным на значении теонимов, функции божеств этого синкретического пантеона дублировались и пересекались — Хоре и Дажьбог воплощали солнце, Дажьбог и Стрибог давали и «простирали» благо (бог — праславянское заимствование из иранского языка со значением «доля, благо» — ср. богатство, убожество). Симаргл, если сопоставлять его с Сэнмурвом, вообще «выпадал» из высшего «божественного» уровня, будучи химерическим существом, собакой с птичьими крыльями, вестником богов, но не персонажем одного с ними ранга. Показательно вместе с тем, что Симаргл замыкает список мужских «божеств» — далее следует единственный женский персонаж пантеона, Мокошь, чье имя определенно связано с представлениями о плодородной влаге, матери сырой земле; таким образом, находит себе объяснение и место «посредника» Симаргла между небесными богами и богиней земли. Летописный список богов, очевидно, не был конструкцией древнерусского книжника — летописные списки имен (этнонимов, антропонимов) вообще отличались особой точностью передачи традиции и особой структурой, когда список начинался с главного (обобщающего) персонажа и т. д.
