— Джим, я очень перед тобой виновата.
Я собрался ответить, что знаю про те злосчастные деньги и не жду извинений, но она, торопясь, продолжала:
— Наговорила гадостей, ни за что тебя обидела… и так скверно сказала о твоем отце. Джим, прости, пожалуйста. Я сгоряча…
Я привлек Лайну к себе. Она покачнулась на каблуках и ухватилась за рукава моей куртки. Волосы тут же снова закрыли ей лицо.
— Ах, боже мой… — она переминалась, пытаясь скинуть туфли. — Джим, помоги.
Усадив ее на постель под балдахином, я опустился на колени. Лайна приподняла подол, и я принялся распускать тугую шнуровку ее туфель. Каторга, а не обувь.
Лайна подалась ко мне и зашептала, касаясь губами моего лба; восхитительное ощущение:
— Ты слышал, что сказал капитан? RF-перелет — довольно опасная штука. Тот, кто чувствует за собой какую-нибудь вину, лететь не может. За ним явятся какие-то Чистильщики… это я не поняла, он не объяснил… По-моему, капитан их очень боится.
Я управился с одной туфлей и освободил маленькую ножку Лайны; ее ступня целиком умещалась у меня на ладони.
— За мной нет никакой вины. — Я принялся за вторую туфлю.
— А за мной есть. Джим, я не хочу чувствовать себя виноватой.
— Я простил тебя. Не мучайся.
Отставив в сторону туфли, я поцеловал обтянутые тонкими чулками коленки. Лучше бы чулок не было — у Лайны такая нежная, бархатистая кожа.
— Ты не понимаешь. — Ласковые пальцы погладили меня по шее и забрались под воротник. — Чистильщики являются, если человек сам себя не простил… Ты мой хороший… Я гадкая дрянь и знаю об этом. И Чистильщики тоже узнают и придут. А я хочу лететь с вами — с тобой, с папой. — Лайна потихоньку расстегивала мою куртку.
Я заставил себя оторваться от любимых коленок и поднял голову. Скрытое волосами, как будто слепое, лицо Лайны показалось чужим и даже опасным. Кто знает, что там, за этой темной завесой?
— Тебе родители не позволят. — Я отвел пряди от ее лица, но их пришлось удерживать обеими руками.
— Папа согласится, — убежденно заявила моя любимая. — А маме я так скажу: или я завтра выхожу замуж, или отправляюсь в путешествие. Пусть выбирает.
— За кого ты завтра выходишь? — встревожился я.
— Да за тебя же, — Лайна поцеловала меня в переносицу.
— То есть ты за меня не выходишь, если отправляешься в экспедицию. Я попрошу капитана, чтоб он тебя не брал.
— Вот глупый, — с легкой досадой ответила она. — Вернемся — тогда и о свадьбе подумаем.
— Я люблю тебя, — сказал я, вглядываясь в яркую глубину ее глаз. — Сегодня и завтра, и всегда.
