— Ты же на меня работаешь, — напоминаю, прочистив горло.
Мой голос звучит уже не так уверенно и наливается выдающей волнение хрипотцой.
— Больше нет. — Брезгливо бросает Макс, делая несколько шагов назад.
— Тебе не скрыться. — Несмотря на страх, медленно двигаюсь на него. — Остановись. Ничего не выйдет.
— Полагаешь? — Его брови вздымаются вверх.
Одним взглядом Швед бросает мне вызов. Понимаю — не шутит. Он готов на всё ради этих денег.
— Мальчик, ты хоть знаешь, с кем связался? — Раздается взволнованный голос Имрана. Вижу, как он ставит дрожащей рукой на стол свой бокал. — Я ведь тебя все равно найду, лучше не дури.
— А ты попробуй, — ехидно передразнивая его акцент, шипит Макс. Его глаза угрожающе суживаются. — Побегай за мной, поищи. — На его лице не дергается ни один мускул. — Можешь даже ментов вызвать. Расскажи им, что ты хотел купить у нас ворованную картину.
Холодное дуло останавливает Имрана и вынуждает заткнуться.
— Стой, — говорю, когда Макс начинает движение к выходу.
Он переводит пистолет на меня. Первый раз вижу у Швецова такое выражение лица — больше никаких шуток, игры окончены. Чертов зверь, готовый убивать.
— Это мои деньги, ты не уйдешь отсюда… — Предупреждаю.
Его это не трогает.
— Еще один шаг, — цедит сквозь зубы Швед, — и ты — труп.
— Нет, это тебе не по зубам. — Усмехаюсь я, не чувствуя пола под ногами.
Мои ноги меня не слушаются, но я двигаюсь вперед.
— Проверим? — Подается навстречу Макс.
— Я это так не оставлю, ты меня знаешь. — Еще полметра в его сторону.
— Предупреждаю в последний раз, — он угрожающе понижает тон, — еще шаг, и ты — покойник.
Я не верю. Просто не верю в это. Послушный, разбитной, веселый повеса-Макс. Он не мог нас так кинуть.
— Духу не хватит, — последнее, что я говорю, ступая ему навстречу.
И тишину разрывает оглушительный хлопок. Инстинктивно зажмуриваюсь в тот момент, когда меня отбрасывает назад. В ушах шумит, воздуха не хватает. Падая на колени и заваливаясь на бок, все еще вижу оружие в его руке.
Перед тем, как в недоумении уставиться на расплывающееся на груди огромное красное пятно, вижу взгляд бывшего друга — в нем отсутствует сожаление. Швед скорее доволен. Полностью уверен в себе. Он доказал, что не тряпка, заявил, что не станет довольствоваться и дальше вторыми ролями.
— Что же это такое, — причитая, наклоняется ко мне Фридрих Робертович.
Его ладони дрожат, окунаясь в горячую кровь, которой насквозь пропиталась моя рубашка. У меня мутнеет перед глазами. Хватаю воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Не могу поверить, что всему конец. Что мне конец.
