И пугаюсь. Себя и растущего внутри с каждой секундой желания быть с ним — только с ним. Майкл — не просто что-то очень важное и нужное в моей жизни, он — моё всё. Невозможно представить, что я когда-то лишусь его или сделаю ему больно. Пусть лучше мне будет плохо, только не ему.
Он целует меня нежно и страстно, боясь спугнуть или обидеть. Сильный, смелый, благородный — Майки опять становится рядом со мной открытым и уязвимым. Я — его слабое место. Вижу это в его зеленых глазах, кажущихся в темноте двумя мерцающими изумрудами. В них столько невыносимой боли и ласки, что меня сжигает изнутри, забирая дыхание.
Сегодняшние события и вообще то, что происходит между нами троими, — это ненормально, странно и даже дико. Но эта связь, она сильнее и выше любых моральных устоев, она держит нас на плаву и дает то, чего у нас никогда не было — ощущение нужности и важности друг другу. Не знаю, зачем злодейка-жизнь все настолько запутала, зачем связала так крепко, что нам теперь не выпутаться самостоятельно. Наверное, все-таки, для чего-то ей это было нужно.
А еще я целую моего Майки. Целую, вздрагиваю, задыхаюсь, чувствую захлестывающую меня потребность касаться его везде. И понимаю, что это то, чего я всегда хотела. И, окажись на месте Джимми он, там, за баром, — это бы сломило меня гораздо сильнее. Такое мне точно не под силу было бы пережить, потому что… не знаю… я и Майкл. Майкл и я. Мы — единое целое. Постоянная величина. То, что неподвластно пониманию, потому что это что-то неземное, почти божественное.
Я люблю его запах, знаю каждую его черточку, каждую веснушку и родинку на теле. Люблю его мягкие волосы, сильные руки, широкие плечи. Ленивую сонную улыбку по утрам — люблю. И даже ворчание, и занудство, которыми он выводит меня из себя. Но больше всего люблю то, какой становлюсь рядом с Майклом — податливой и спокойной. Той, какой не смогла бы быть, не будь его рядом.
— Элли… — Он отрывается от меня.
Его руки все еще держат мое лицо. Комната звенит тишиной. Я чувствую, как Майки дрожит всем телом, как часто дышит.
— Майкл. — Приподнимаюсь. Мои губы горят, с телом происходит какая-то чертовщина. Хочется, чтобы он сжал меня в своих объятиях, как куклу, придавил к кровати, чтобы любил. По-настоящему. По-взрослому. Чтобы был со мной, был моим. — Майкл, ты же знаешь, что я люблю тебя?
Его пальцы медленно разжимаются, отпуская меня, но руки отказываются убираться прочь — возвращаются на мое лицо, гладят щеки, забираются в волосы.
