— Знаю. — Шепчет.
Наши тела так близко. Они так пронзительно и так громко требуют ласки, что становится больно. Почему он медлит?
— Но ты… ты ведь тоже любишь меня? — Подаюсь вперед, ища в темноте его губы.
— Да, — выдыхает.
Сколько ночей мы провели вот так? Засыпая перед телевизором или в его кровати, пока его матушка ничего не подозревала. Сколько раз я спала у него на плече, бесцеремонно закинув ногу ему на живот? Сколько раз думала о Джимми перед тем, как провалиться в сон?
Я знала, что загоняю их и себя в ловушку. Что придется за все отвечать. Знала, что играю с огнем, который обязательно распространится на все, что нас окружает, и однажды сожрет и меня саму. Знала. Но ничего не могла поделать, потому что любила обоих. Они, как воздух и огонь, всегда были разными. И любовь к ним такая же: одна ласковая, правильная, чистая и светлая, другая — порождение страсти и безумия, что-то животное, дикое, необъяснимое.
Майклом я дышала, он всегда по праву являлся частичкой меня. А Джеймс был пламенем, который мог спалить дотла, но рядом с которым так хорошо было согреваться, чувствуя острое покалывание и бешеный пульс в кончиках пальцев. Я не хотела выбирать, но не могла и отпустить их. Желала, чтобы они сами решили.
Но этот выбор был для них еще более сложным, чем для меня. Братья, пусть не по крови, но определенно родные, и каждый из них был готов отойти в сторону ради счастья другого.
— Пожалуйста, Майкл… — молю просевшим голосом.
Приникаю к его губам, хочу напиться их любовью, но они безжизненны. Горячие, но не желающие отвечать мне. Он отодвигается, и его слова бьют сильнее пощечины:
— Нет, Элли. — Скользит дрожащими пальцами по моей шее. — Потому что люблю — нет.
Это отрезвляет.
— Майки. — Прошу его, вкладывая в голос мольбу и надежду.
Я готова разреветься.
— Нет. — Притягивает меня к себе, вдавливая лицом в грудь. — Я никогда не стану делить тебя с ним. — Его сердце бьется так громко, что почти заглушает сказанное: — Если ты хочешь меня, то должна хотеть только меня. Иначе, мы сделаем только хуже.
Меня трясет. Я понимаю, что он прав, но мое тело не хочет слушаться. Оно горит, льнет к нему, просит пощады. Я пьянею от его запаха, ощущаю его эрекцию, чувствую его желание, бегущее вибрацией и передающееся мне, словно мелкими ударами тока. Отказываюсь понимать. Задыхаюсь.
— Разве может быть еще хуже? — Всхлипываю.
Но он не отвечает.
И я засыпаю в его объятиях, как делала много раз на протяжении последних трех лет. Сплю, будто рухнув в черную яму. Сплю долго, наверное, весь следующий день. Потому что периодически слышу, как он встает, ходит, переговаривается с мамой через дверь, покидает комнату, снова возвращается.
