— Эй, цыпа! — Чья-то рука касается моего бедра, когда иду меж столиков к выходу.
Останавливаюсь и выискиваю в полутьме взглядом того, кто посмел так беспардонно прикоснуться ко мне. Ну, конечно — Бобби Андерсон. Толстая жаба. Устроился за столиком с парой своих дружков и давит идиотскую лыбу. С тех пор, как его брат поступил в полицейскую академию, этот урод стал еще смелее и наглее, завел себе шестерок и мнит себя невесть кем.
— А, это ты… — Наклоняюсь к его мерзкому лицу. — Еще раз тронешь меня своей лапой, завяжу твои яйца в узел и засуну их тебе в жопу, ясно?
Знаю, грубо. Но он уже достал, этот Бобби! Надоела эта вечная конфронтация, длящаяся в течение последних четырех лет, эти постоянные стычки, подколки, словесные соревнования типа «у кого пиписька длиннее». Задрало всё. Этот ублюдок думает, что ему позволено всё в этом городе, раз папочка при жетоне. Да ни хрена!
— Что ты сказала, шалава? — Прищуривается Бобби.
Его друзья громко ржут, отчего он только больше напрягается: его ноздри раздуваются, глаза наливаются злобой.
— Повторить? — Усмехаюсь.
И в этот момент его пальцы с силой сжимаются на моем запястье. Мне больно. Очень больно.
— Руки убрал. — Спокойный голос за моей спиной.
Бобби шумно выдыхает, отпускает мою руку и переводит взгляд на появившегося рядом Майки.
— О… Кто это тут у нас? — Его лицо расплывается в улыбке.
Я отшатываюсь, и Майкл подхватывает меня за плечи. Отодвигает назад, прячет за свою спину.
— Как ты назвал девушку, Бобби? — Спрашивает моего обидчика Салливан.
Его кулаки сжимаются, грудная клетка вздымается от частого дыхания.
— Не понял, Рыжик, ты что, решил вступиться за нее? — Андерсон поднимает из-за стола свою тушу.
Его приятели замолкают. Больше никто не смеется.
— Тебе лучше извиниться.
Бобби сводит брови на лбу:
— А то что? — Расправляет плечи и делает шаг ему навстречу. — Вступишься за свою подстилку?
У меня внутренности сжимаются в узел от страха, но Майки резко выбрасывает вперед кулак и обрушивает на лицо жирдяя весь свой гнев. Молниеносно — как кобра, делающая бросок.
На долю секунды в баре повисает зловещая тишина, а затем вскипает шум: дружки Бобби вскакивают, Майкл кидается на них, кто-то из посетителей подлетает, чтобы разнять дерущихся, Эдди орет, чтобы прекратили драку.
— О Боже… — хватаюсь за голову.
— Еще увидимся, — подмигивает мне Бобби, стирая пальцем кровь с губы.
И, пошатываясь, падает на стул.
Кажется, все стихает, парней разнимают. Майки оттаскивает к стойке бара лично Эдди, что-то выговаривает ему на ухо. Но Салливан не видит перед собой ничего и никого, кроме Бобби. Тяжело дышит, готовый в любой момент опять наброситься на него.
