— Чалый, ты ведь поделишься со мной… правда? — Казалось, еще чуть-чуть, и москвич заплачет.
— Ну-ну… — Астафьев ссыпал в вещмешок содержимое еще одного мешочка.
— Это ведь я нашел! — продолжал канючить Малинин. — Да если бы…
— Если бы я тебе пинка не дал, ты бы продолжал на морозе рыгать, — резиново улыбнулся Иннокентий, — а это для здоровья вредно. Гланды бы простудил. Так что скажи еще спасибо…
Да, Малине было что клянчить: в кожаных мешочках было ничто иное, как золотой песок. Именно такой мешочек и обнаружил москвич рядом с окровавленным трупом. Затем — еще один, затем — еще…
Золото — а его было здесь около пяти килограммов — манило к себе волшебным блеском, согревало душу и веселило ум, прибавляло оптимизма и давало повод считать, что и в диком социалистическом Китае можно будет прожить очень безбедно. Хватит и на водку, и на анашу, и на рис с тушенкой «Дружба», и на малолетних китаянок, и на многое-многое другое — например на какую-нибудь крутую тачку, вроде «мерседеса» или "роллс-ройса".
С золотом еще никто нигде никогда не пропадал…
Малина продолжал клянчить:
— Неужели ничего не дашь?
— А-а…
— Дай хоть килограммчик! — продолжал унижаться москвич.
— Отлезь, паучина. — Чалый стал медленно закипать. — Брысь под нары!
— Ну, Кеша!.. — Казалось, теперь даже перспектива получить архитектурное излишество в виде петушиного «гребня» не пугала москвича.
Чалый, аккуратно завязав вещмешок, сунул его под свое кресло и произнес внушительно:
— Это — общаковое. Понятно? Я назначаюсь смотрящим общака. Это решение братвы… В моем лице. Ты ведь не пацан, правильно? — Не дождавшись ответа, Кеша продолжил внушительно: — Ты сявка, ты на вольняшке придурком был, так что уважай решение людей. Сиди себе спокойно и молчи в тряпочку.
Униженный таким явно несправедливым решением, Малина, уткнувшись белым расплющенным носом в толстое стекло иллюминатора, тяжело вздохнул: чего-чего, а этого он не ожидал…
Как ни устал Каратаев, как ни измучила его волчья яма и особенно путь по глубоким сугробам до зимовья, как ни хотелось ему попасть в Февральск, но все-таки на следующее утро он нашел в себе силы подняться засветло и вновь пойти исследовать тайгу.
Почему-то охотник был совершенно уверен: именно ему суждено избавить людей и от тигра-людоеда, и от беглых уголовников.
На этот раз Михаил решил обследовать юго-западное от Февральска направление.
Во-первых, там было несколько добротных зимовий, брошенных всего только пару лет назад, — лучшего убежища не сыскать.
