— Сначала я хотела учиться предсказывать погоду. Элле Немерос еще в классах говорил, у меня хорошо получается. Но тут. Тут важнее мои руки. То, что они умеют. Поэтому я решила, буду лечить раны. Пока я учусь, и мне кажется, прошло так много времени. Странно, что всего лишь несколько месяцев. А ты? Что делал ты, Дай, все это время? Я не видела тебя, хотя элле позволил иногда приходить в покои Неллет помогать девушкам. Ни разу не видела.
Впереди свет становился ярче, слышались голоса, смех и мерный мягкий грохот каких-то машин.
— Я… — Даэд молчал, не зная, что ответить. Если не говорить всей правды, то ответ вызовет на губах девушки улыбку. Я был мужем великой Неллет. Это хорошо звучало в Башне, но тут, среди шумных охотников, ведущих совершенно другую жизнь…
— Пришли. Надевай фартук.
Она, кивая парням и женщинам, забрызганным кровью поверх таких же фартуков, привычно прошла к длинному столу, что упирался в черный желоб. Взяла из выемки большой нож, блестящий острым лезвием. Показала Даэду на место рядом.
По желобу съехала бесформенная туша, уже без лап и головы. Илена точным движением рассекла ее поперек трижды и Даэд, готовясь увидеть блестящие петли внутренностей, с удивлением смотрел на ровные пласты чистого мяса, розовеющего на срезах.
— Режь одинаковыми кусками, — она нажала кнопку и мясо сдвинулось, подползая вместе с резиновой лентой.
— Янне, кажется, ненавидит меня, — сказал Даэд, принимаясь за работу.
Рассеченные куски уехали дальше и свалились ниже, туда, где слышались еще голоса.
— Не знаешь, почему? Он говорит правду, что я неженка?
— А ты неженка? — нож мерно поднимался, пласты разваливались, иногда брызгая яркой кровью.
Даэд пожал плечами. Отрицательно помотал головой. Илена рассмеялась.
— Ты до этих пор видел мясо только в упаковке, да? Вот Янне и смеется.
— Хорошо, если так. А скажи. У него есть наружная каморка, там ветер и холодно. Или жара. А еще есть комнаты со знаками. Но ты живешь не там?
— Ты видел, где я живу. А покои под знаками — место для отдыха и любовных встреч. Хочешь посмотреть мою комнату? Там красиво.
Она смеялась, поддразнивая его. Потом стала серьезной, провела сгибом запястья по лбу, убирая прядку волос.
— Наружные края открыты пустоте, чтоб каждый охотник мог там жить и спать, если захочется. Это только кажется так, что вниз никто никогда не выходит. Нет запретов. Просто те, кто подышал настоящим воздухом, побыл там, где можно летать, уже не хочет возвращаться обратно. И я не хочу.
