Для интегрированной и сильной Европы в принципе не приемлема никакая Россия с выходом в Средиземноморье, не приемлема Россия, разворачивающаяся на балтийско-черноморском пороге и взламывающая этот барьер. Иными словами, для нее немыслима Россия, которая помнила бы о своем византийском и античном наследии, сохраняла средиземноморскую цивилизационную память и которая в принципе заявляла бы, что она тоже — европейская держава. В нынешнем стремлении "отжать" Россию из Восточной Пруссии уже угадываются черты этой потенциальной Европы, чья политика не будет одержима желанием поглотить Россию, но будет определяться именно стремлением "отжать" ее.
Что же касается собственной, наиболее естественной и обширной резервной зоны европейского роста, то она расположена не на русском северо-востоке, а скорее на арабском юго-востоке. Тот же Хаусхофер ставил Гитлера перед альтернативой — идти Германии в "евразийский" или "евроафриканский" разворот, а Макиндер твердил о том, что истинной границей Европы нужно считать Сахару. Поэтому еще одним предвосхищением потенциальной Пан-Европы можно считать нынешнюю политику ЕС в арабо-израильском вопросе, заставляющую вспомнить о давнем проекте "Евроафрики", вокруг которого Европа кружится, как коза на приколе. Ну что делать, если те функции прислуги, которые не хотят выполнять у себя дома европейцы, берут на себя турки, арабы и североафриканцы? На наших глазах возникает странная ситуация, когда пресловутая Европа, ищущая идентичности, разрывается между неприязнью к накатывающим на нее массам смуглявого народа, размывающим ее идентичность, и окончательным выводом, что европейская геополитическая идентичность мыслима прежде всего через идентичность евроафриканскую.
Следует сказать, что традиция за этим стоит довольно солидная. Напомню популярную у нас "Геоэкономику" Жана и Савоны: как только зарплаты в постсоветской "Центральной" Европе подрастут до уровня общеевропейских, этот регион станет бесперспективным для инвесторов, и необходимо будет всерьез браться за Евроафрику. Примерно то же аргументировал Хаусхофер, видя в "евроафриканском" панрегионе воплощение преимуществ "долготной" интеграции (интеграции "индустриалов" с "аграриями") перед "широтной". В историческом плане ультрамонтаны и романтики могут рассказать о крестовых походах или воссоздать величественный образ Фридриха II, императора "Священной Римской Империи", с его столицей в полуарабской тогда Сицилии.
