Вальтьоф все еще держал в руке железный брус, которым его вооружил Бьорн. Эгиль сжимал в руке рукоятку острого норманского меча, а Йорм размахивал копьем. Вальтьоф первым нанес удар, выбив копье из рук Йорма.
— Вы, как воры, забрались сюда ночью! — В голосе старика звучал скорее упрек, чем злоба или презрение. — Бьорн Кальфсон и мой сын Лейф прогнали ваших людей. Ты опоил их брагой, Эгиль!
Вальтьоф отразил боковой выпад Эгиля, пригнувшись, чтобы меч скользнул мимо. На долю секунды он упустил из виду Бьорна.
Тогда хозяин «Гуся», перегнувшись через изгородь, дважды всадил Вальтьофу между лопаток нож.
Взор Вальтьофа померк. В помутневших зрачках застыло безграничное удивление. Когда острая боль пронизала все тело, раненый испустил предсмертный крик. Он хотел позвать сына, но его крик прозвучал протяжной жалобой, которая пронеслась над равниной и оборвалась, как крик птицы, сбитой в вершине полета.
Одним прыжком Лейф очутился у тела отца. Склонившись над умирающим, юноша услышал стук по камням поспешно удаляющихся шагов. Это убегали убийцы Вальтьофа.
Лейф не колебался ни секунды. Жажда мести обуяла его. Темный зов крови предписывал сыну уничтожить тех, кто убил его отца.
Он подтянул кожаный ремешок на запястье, на котором висело копье, и, увлекаемый безудержным порывом, перескочил через изгородь. Шум щебня, осыпавшегося по склону под ногами беглецов, свидетельствовал об их стремлении добраться до лабиринта холмов.
Кровь стучала у Лейфа в висках, в ушах звенело, но он подчинил все силы одной цели: преследованию врагов. Юноша не смотрел, куда он ступает, хотя поминутно рисковал свернуть себе шею. Горькое удовлетворение при мысли, что каждый шаг сокращает расстояние, которое отделяет его от врагов, бодрило Лейфа, как крепкий напиток.
Он увидел преследуемых в ту минуту, когда они достигли горного хребта. Их было двое: один опережал другого на тридцать или сорок шагов.
— Во имя Тора, покажите свои лица!
Но они не обернулись. Тот, кто бежал вторым, споткнулся, упал и снова поднялся. Его спутник резко свернул вправо, туда, где на протяжении доброй мили в хаотическом беспорядке были разбросаны валуны, оставленные ледниками. Он покинул своего товарища и пожертвовал им, чтобы выгадать время.
Лейф выкрикнул проклятие. Вначале он тешил себя надеждой, что быстро покончит с отставшим беглецом, а затем погонится за другим. Теперь он должен будет удовлетвориться местью лишь одному врагу.
Человек, которого догонял Лейф, одной рукой вцепился в корни вереска, а другой сжимал меч. Лейф ясно видел, как мгновенным блеском вспыхивало лезвие.
