Но для того, чтобы эта мечта могла быть реализована, все подданные должны стать такими, как Цзы-лу, и все служащие государственного аппарата — такими, как Янь Юань. Тогда-то и решатся все проблемы.
Конфуций не сжигает реальный мир. Он просто хочет населить его людьми, держащими в узде свои эгоистичные мотивации. Он не стремится ампутировать у человека эгоизм. Это невозможно, да и не нужно, ибо чревато равнодушием и апатией. Он старается разработать образовательные и воспитательные методики, предложить стимулы, благодаря которым человек сам мог бы контролировать свой хватательный рефлекс.
Когда же он напрямую высказывается об идеальном государстве, его слова вновь и вновь поражают своей кажущейся простотой и непритязательностью.
«… Я… слышал, что правители государств и главы семей не страшатся, что у них мало богатства, а страшатся, что оно распределено неравномерно, не страшатся, что у них мало людей, а страшатся, что [у людей] мало покоя. Ведь при соразмерности [распределения] не бывает бедных, при гармонии [в обществе] не заметно нехватки людей, а когда спокойно, не бывает опасностей».
То есть, другими словами, пусть скудно, но справедливо; так, чтобы не разгорались алчность и зависть. Пусть немного, зато внутри не имеющей разрывов сети гармонично работающих социальных и семейных связей. Тогда все спокойны, а когда население спокойно, то и опасаться нечего.
При этом для материальных благ не предусматривается никакого обобществления — просто соразмерность распределения.
А ещё — даже слова нет о каком-либо принуждении со стороны начальства. Наоборот, все самостоятельно, рутинно исполняют те привычные, естественные обязанности, что соответствуют месту каждого в семейной или социальной иерархии.
Или:
«Цзы-гун спросил, как править. Учитель ответил: „Так, чтобы было достаточно пищи, достаточно военной силы и народ доверял“. Цзы-гун спросил: „Буде возникнет нужда отказаться от чего-либо, с чего из этих трёх начать?“ Учитель сказал: „Отказаться от достатка военной силы“. Цзы-гун спросил: „Буде возникнет нужда снова отказаться от чего-либо, с чего из оставшихся двух начать?“ Учитель сказал: „Отказаться от достатка пищи. Ибо спокон веку смерти никто не избегал, а вот без доверия народа [государству] не устоять“».
Иерархия приоритетов для тех, кто управляет страной, здесь обозначена с абсолютной ясностью и жёсткостью. Но это высказывание следует рассматривать только в паре с предыдущим. Семья только тогда и доверяет её главе, а народ только тогда и доверяет правителю и его аппарату, когда те в первую очередь заботятся о справедливости распределения материальных благ и гармонии человеческих отношений среди тех, кто им вверен Небом. Добиться доверия нельзя, добиваясь его специально. Доверие возникает само собой, когда верховная власть справедливо управляет общим хозяйством и ХОТЯ БЫ НЕ МЕШАЕТ функционированию уже существующих, освящённых временем, не требующих для своего поддержания никакого внешнего насилия межчеловеческих отношений. Это и является гармонией. Вот когда люди знают, что управление ставит именно такие цели — тогда, и только тогда в трудную минуту можно пожертвовать и материальным достатком, и оборонным успехом. Доверие всё равно останется.
