Здесь, в двухэтажном особняке, занимая весь верхний этаж, жил всезнающий господин Кедровский.
«Единственный, — думал Иван Константинович, — единственный и самый дельный из нас и самый умный». Он почувствовал необходимость увидеть Кедровского, его сжатые в ниточку ресницы, пренебрежительный взгляд и деревянную улыбку. Он искал собеседника. И он позвонил еще дважды. Из ворот вышла простоволосая женщина и с непонятной злостью сказала: «Уехали. Велено говорить — уехал на юг». Какой-то человек, стоявший на тротуаре, обернулся, простер руки и воскликнул:
— И вы сюда?
Это был Филя Шишов. Он был в добротном штатском пальто и студенческой фуражке.
— Непостижимо, — быстро заговорил он, — какие события! Я ездил в институт, справлялся о кузине, представьте, в актовом зале, во втором этаже — кронштадтские матросы, ружья в козлах, лагерь. Но держат себя прилично.
Он взял под руку окончательно рассерженного Ивана Константиновича и пошел рядом.
— Впрочем, я оптимист, как будет странно вспоминать обо всем этом через десять, пятнадцать лет. Я верю в здравый смысл истории. Стрелять друг в друга из-за того, что я склоняюсь к мысли Лаврова, а вы к Марксу? И в конце концов, милый Иван Константинович, ведь все это на две недели, не более, чем на две недели, Иван Константинович!
Между тем Екатерина Петровна, проводив рассеянным взглядом последний катафалк, повернула назад и довольно быстро прошла по Тверской, к Совету. Она увидела те же автомобили и солдат в погонах разного рода оружия, с красными повязками на рукаве. Она довольно долго следила за суетой на площади. Из внезапно выскочившего из-за угла грузовика ее осыпали листовками. Это был приказ нового командующего войсками о перевыборах ротных, батальонных и полковых командиров, «ввиду того, что большинство командиров оказалось на стороне белой гвардии. Командующий войсками солдат».
— Солдат, — повторила она, — командующий войсками — солдат… — Она доброжелательно улыбнулась и сама этому удивилась. Солдат командует войсками Московского военного округа! Это хороший жест, революционный жест, как когда-то у французов. Маршальские жезлы в солдатских ранцах. Это должно понравиться рабочим.
Ванечка, Иван Константинович, наш Ванечка, как всегда, путает. Конечно, это не стихия, тут и есть воля и разум. Дверь Совета не закрывалась, образовался затор, входили и выходили люди. Она опять подумала о том, зачем она, собственно, шла сюда. В конце концов это центр новой власти. Может быть, ей смогут ответить здесь. Или, может быть, надо идти в штаб?
