Это была невиданная честь.
В столь юные годы и уже так богат — юноша мог бы гордиться собой. Нетрудно было бы потерять голову. Но он спрятал свою гордыню глубоко в сердце, и теперь, живя оседло, куда больше времени проводил в кузне, чем в доме. Дядя передал ему все свое мастерство, а чему не успел научить, растолковывал теперь. В селении он, разумеется, нашел достойное себя пристанище и всяческое уважение.
И Хрольв, отлично водивший корабли, а также знавший толк в их постройке, но не умевший ковать, оказал Агнару честь — заказал ему меч.
Камни хрустели под жесткими подошвами сапог. Дорожка вскарабкалась на холм, к селению, раскинувшемуся широко и привольно (под властью северян местные крестьяне жили всего ничего — около трех лет, но уже сообразили, что жизнь становится намного спокойнее, а потому занялись строительством), и, попетляв между домами, влилась в широкую, хорошо утоптанную дорогу, заканчивавшуюся у крыльца.
Дом был выстроен в странном стиле — нечто среднее между общими домами скандинавов и возведенными из бревен поместьями местных мелких феодалов. Вместе с Агнаром и его дядей здесь обитало множество народу — слуги, друзья обоих хозяев, которые пока не получили собственных домов или владений и надеялись отличиться в будущем, а также работники, набранные из числа местных ребят покрепче. Последние охотно покидали темные тесные домишки своих семей, приходили к Агнару в надежде на лучшую долю; в спокойные времена они трудились на полях или пастбищах, а если возникала угроза вражеского нападения, становились воинами.
Хрольва здесь, конечно, знали. Валландцы при встрече с ним торопились согнуться в три погибели, люди постарше, привыкшие к старым традициям, не без усилий валились в пыль. Герцог не обращал на них никакого внимания — к раболепию местных жителей он уже давно привык. Казалось, будто для него просто не существует валландских крестьян — по их спинам его взгляд скользнул как по пустому месту, и посветлел лишь при виде дяди Агнара — тот, конечно же, вышел поприветствовать своего хевдинга, которого уже года три упрямо именовал конунгом.
— Здравствуй, Родбар, — прогудел Хрольв. — Я вижу, ты тут заскучал. Перебирайся-ка ко мне в замок, тебе будет чем заняться.
— Нет-нет, — тот взмахнул рукой. — Я слишком стар, чтоб менять свои привычки. Жить в каменном гробу — это не для меня.
— Эк ты о моем замке! И нечего рассказывать мне о своей старости, — рассмеялся правитель. — Ты еще воин, и воин хороший. Я и сам с удовольствием размялся бы с тобой.
