Когда Блэк налил себе кофе, я осознала, что подвигаюсь ближе, пока снова не очутилась перед ним на коленях, гладя его ноги и ступни, а затем положила свои руки на его бедра, наполовину улёгшись к нему на колени.
Через несколько минут я начала делать ему минет, и в этот раз Блэк продолжил есть, пока я это делала, хотя время от времени останавливался, чтобы схватить мои волосы рукой, ласково убрать их с лица. Он говорил мне что-то на грубом прекси. Даже тогда он возвращался к еде, кушая между тяжёлыми вздохами, подавался навстречу моему рту. Когда я не остановилась, его мышцы расслабились.
Блэк не переставал есть, пока не кончил.
Стиснув мои волосы в руке, он застонал, вжимаясь в меня, стараясь не толкаться сильнее, беспокоясь, что он может причинить мне боль жёсткой частью своего члена или hirik-ом, как его называли видящие; беспокоясь, что он зайдёт слишком далеко. Когда он отпустил контроль, его боль ударила по мне жаркими волнами, и когда Блэк в этот раз заговорил со мной на прекси, он стал мешать его с английским, чтобы я понимала большую часть сказанного.
Когда его конвульсии стихли, но эрекция не спала, я принялась вновь притягивать его, кружа языком вокруг головки члена.
Блэк издал тяжёлый стон, когда я не остановилась.
Затем он принялся есть ещё быстрее, сожрав сосиску за пару укусов, залпом вылакав апельсиновый сок, и стараясь глотать, пока он двигался у меня во рту.
— Бл*дь… Мириам… — Блэк пытался выдавить слова, затем переключился на мой разум. Его мысли ударили по мне разрядом такой силы, от которого моя боль вернулась плотной волной. «Я хочу отнести тебя в другую комнату. Я хочу оттрахать тебя на нашей кровати. Мы даже не трахались в нашей проклятой кровати».
Я крепче потянула его своим светом, и Блэк поёрзал, но не отодвинулся, поскольку все ещё оставался у меня во рту. Я чувствовала, как усиливается его боль, нарастая, пока он не захрипел.
«Доешь, — сказала я ему. — Съешь всё, Блэк. Потом можешь делать всё, что тебе вздумается».
Я почувствовала, как он принимает мои слова.
Я чувствовала, что он отнёсся к ним так серьёзно, что та боль вернулась в мою грудь, отчего стало сложно дышать.
Блэк съел последний кусок сосиски, затем руками разорвал первый кусок хлеба. Я своим светом чувствовала, как он делает это, видела какой-то частью своего сознания, как Блэк ножом намазывает густой слой масла и джема и вздрагивает от боли, усилившейся из-за того, как я ласкала его член. Затем он откусил огромный кусок и принялся энергично жевать.
