- И чему же, позвольте узнать, Наталья Андреевна, мы завидовали? - тихо и медленно спросил он.
- Да вы же сами прекрасно знаете чему! - выпалила Натка. - Тому, что он говорил по-французски, тому, что у него детство было краси-вое - с елкой в свечах и богатыми подарками, тому, что он ходил в гимназию, тому, что он был не чета вам - князь!
И тут другие старики подняли свои сухие легкие головы и в голос захохотали. Их смех шелестел, как серебряный дождь на елке.
- Вы же сами никогда не верили в его благородство, - улыбнулся старик с полинявшими глазами.
- Хватит! - попросила тетя Груша. - О чем вы все говорите? Он уже умер, и уже никому не важно, князь он был или нет.
Тогда старики опустили к столам свои легкие головы и молча расставили хрусталь. Одни только черные локти мелькали.
Мы вышли на улицу, чтобы отвезти дядю Киршу на кладбище.
У подъезда стоял автобус. На ступеньках подъезда стоял подросток Валера в ботинках дяди Кирши.
Когда Натка поравнялась с ним, она страстно прошептала ему в лицо: "Будь ты проклят!", тогда он молча показал ей нож, но она засме-ялась и повторила: "Будь проклят! Проклят!" И тогда подросток Валера ответил ей: "А ведь это не я!" - и рывком головы указал на гроб. "А по-чему же ты в его ботинках?" - не унималась Натка. "Это не я! - хрип-ло повторил подросток Валера. - А ботинки из универмага! Мне купил брат!" Натка хотела что-то сказать, но не успела, ее подтолкнул старик с полинявшими глазами, выходивший из подъезда.
На кладбище у разрытой могилы тетя Груша осмотрелась по сторо-нам и с удовольствием сказала:
- Места хватит на всех!
На мгновение мне показалось, что где-то в кустах мелькнуло бледное лицо Харитона Климовича в черных очках. Он мерз. Воротник пиджака был поднят и обмотан шарфом. Из кармана торчал белый уголок платочка.
Старик с полинявшими глазами говорил над гробом речь.
- И если кто и виноват перед тобой, то ты, Кирилл Николаевич, прости...
Харитон Климович опасливо шмыгнул в кусты.
- Никто не знает причин твоей смерти...
И тут тетя Груша зарыдала во весь голос.
- Но если дальше, за смертью, есть жизнь...
И тут зарыдала Натка.
- ...то будь в ней счастлив, Кирилл Николаевич! Наш странный друг и веселый товарищ!
И потом гроб опустили в могилу, и старик, произносивший речь, вяло бросил на дно комок грязи. Следом за ним потянулись другие руки с пригоршнями земли, и даже маленький Аленкин кулачок и желтая рука Харитона Климовича с розовыми ногтями.
