Ему было 23 года, и, оглядываясь назад, он вспоминал, что всю жизнь смотрел на себя глазами других — глазами родных и близких, глазами поклонников или карикатуристов, чьи рисунки время от времени появлялись в прессе. Теперь он узнал из книг, что не имеет никакого отношения ко всем тем «Джорджам». Тогда кто он? Если, смерть — это еще не конец, значит, он продолжит свое существование, но кем именно является этот он»? Тело исчерпает запас жизненных сил и уйдет, но душа, пребывавшая в нем, останется. Книги объясняли, что человек, за которого он себя принимал, тот Джордж, которого все видели и составляли о нем суждение, был реален лишь на протяжении короткого отрезка времени, длинною в несколько десятилетий: грубое тело, состоящее из 5 элементов — земли, воздуха, воды, огня и эфира, и тонкое тело, состоящее из ума, разума и эго. За всем этим сокрыта душа, являющаяся его истинным «я» и снабжающая оба тела энергией, благодаря которой они Могут функционировать. В момент смерти, когда временная оболочки отпадает, земля вновь возвращается в землю, вода сливается с водой, воздух растворяется в воздухе — тогда истинное «я» отправляется в новый путь.
Он полагал, что сможет достичь своего внутреннего «я» таким же путем, каким пришел к своему внешнему «я» — через музыку. «Наша традиция учит, что звуки музыки и ощущения, получаемые от музыки, являются шагами к самореализации, — объяснял Рави. — Высочайшая цель индийской музыки заключается в том, чтобы выявить суть вселенной, которую она отражает, и одним из способов постижения этого смысла является рага».
Чтобы правильно исполнять рагу, говорил он, необходимо долго практиковаться, возможно, всю жизнь, и это требует глубокой преданности своему делу. Гуру Рави в музыке Алладдин Кхан, или, как его называли ученики, Баба, практиковался по двадцать часов в день на протяжении двенадцати лет, осваивая азы вокализации, гаммы и этюды.
Бабе было около 70 лет, когда он, наконец, согласился стать гуру Рави, которому тогда было всего 18. «Принятие гуру, рассказывал Рави Джорджу, было самым важным решением в моей жизни. Баба требовал абсолютного подчинения, это были годы фанатичной преданности и дисциплины. Чтобы исполнять раги, требуется по меньшей мере двадцать лет упорного труда и практики»[61].
Какая счастливая судьба, думал Джордж, привела его к такому человеку, как Рави, который сам прошел путь аскезы и был способен направить его, Джорджа, на стезю мудрости. С каждым днем пожилой музыкант вызывал в нем все больше уважения и восхищения. Для Джорджа Рави был не просто учителем музыки; по всей видимости, этот бенгалец, с приятными манерами и пронизывающим взглядом, стал ему вторым отцом, отцом его духа.
