— Берегись, вождь, — произнесла Ярка.
Тот и ухом не повел.
— Как же так? Мы делаем все по слову Отца, а бедствия не прекращаются. Из-за чего так происходит?
— Из-за тебя, — выкрикнула Ярка. — Из-за твоей гордыни.
— Я сделал то, ради чего вы поставили меня вождем — привез Большого-И-Старого. Я пошел в край зверолюдей и не испугался мертвого места, я презрел проклятье Отца и, Лед меня побери, поймал этого зверя, потому что я — вождь. Но что же я получил в благодарность? Бесчестье и позор. Они говорят, будто моей душой завладели темные демоны. Ха-ха! Сдается мне, все как раз наоборот. Это ты, Отец Огневик, и твои родные погрязли в злобе и ненависти. Нам говорили: много грешим, из-за этого Огонь оставил нас Своей заботой. Нам говорили: скверна изливается на землю, посылая нам бедствия. Будь я проклят, если это не так! Но кто изливает эту скверну? Я ли, когда пытаюсь спасти вас от голода, или Отец, лишающий нас добычи? Я долго терпел, но и моему терпению пришел конец. Я говорю прямо: Отец — корень всего зла. Видно, сам он — закоренелый грешник, если молитвы его не достигают ушей Огня. А может, и того хуже — сговорился с темными силами погубить нас. Почему мы встретили колдуна? Почему нас занесло в мертвое место? Не его ли заклятьем? А ему и этого мало! Он отнял у нас Большого-И-Старого. Кто так поступает, если не враг рода человеческого?
Люди изумленно молчали.
— Сам ты враг, — выкрикнул Огонек. — И место тебе — среди зверолюдей.
— Это тебе там место, — вскинулся Сполох. — Трус поганый!
Пылан, несчастный вдовец, заорал, вскакивая:
— Отец говорит: все беды от крамольников. А вождь — что от Отца. Кому верить, а? Кому верить?
Головня завопил в ответ:
— А Большой-И-Старый? Кто отдал его Огню? Вот и думай.
Общинники зашумели, заспорили.
Отец Огневик по-прежнему молчал. Родичи ждали от него слова, но старик лишь щурился, стряхивая лезущий в глаза снег. Ярка что-то шептала родителю, бросая ненавидящие взгляды на вождя, Отец не слышал. Светозар пытался изрыгнуть ругательство, грозя вождю кулаком — Отец не смотрел на него. Огонек рычал и в ярости грыз край рукавицы — Отец не оборачивался. Речи вождя словно заворожили его. Когда-то грозный, теперь он выглядел подавленным. И люди, ожидавшие резкой отповеди вождю, уже начали шептаться, что ослаб Отец, растерялся.
А Сполох и Головня подначивали родичей, кричали:
— Хватит терпеть! Вождь даст нам избавление. С ним не пропадем.
Вождь поднял обе руки, призывая к порядку. Сказал торжествующе, перекрывая шум:
