Старик так побагровел и распыхтелся, что не будь он покойником, я бы испугался, что его может хватить удар. Любопытно было узнать, что призрак, оказывается, может багроветь.
Не дав ему заговорить, я продолжил.
– Ты не подумай, что я имею что-то против королей. Вовсе нет, удобно же, когда за тебя грабят другие. Я, конечно, не против основать свое королевство, или захватить то, где власть держится непрочно. И совет опытного царедворца мне бы в этом деле всегда пригодился.
– Никогда! Никогда не быть тебе королем! Увы, так и будешь ты позорить сей благородный доспех! – раскричался старикан.
– Да ладно, сразу уж и позорить, – равнодушно ответил я на порыв эмоций призрака, – я еще посмотрю на этот доспех повнимательнее. Может, он меня не достоин в нынешнем виде, и придется его серьезно подправить.
Призрак дернулся от возмущения, и занудно начал вещать:
– Доспех сей делали лучшие мастера гномов, и жалкий смертный не в силах повредить ему.
Эка он загнул-то! Ну погоди-ка, думаю, жалкий смертный сможет тебя удивить. Я наездов на меня не терплю в принципе, и готов сражаться за свою независимость до последней капли крови. Кстати, потому у меня и с карьерой не сложилось, и в той командировке, в которой погиб, я оказался из-за того, что своих любимчиков начальник отдела не хотел гонять в такую даль. Кончилось, конечно, мое упрямство плохо, но даже после смерти я не представлял себя способным построить жизнь иначе, отыгрывая роль преданного начальству жополиза.
– Дурак ты, а не призрак королевского советника! – мягко, но нагло осадил зарвавшуюся душу я, – был бы поумнее, знал бы, что артефактор может изменить любую вещь. Вот тут где-то у меня была интересная эмалька с голой бабой с потрясающими сиськами. Надо бы ее пришпандорить рядом с портретом твоего короля.
Я принялся шарить в наваленной в углу груде артефактов, делая вид, что что-то ищу. Призрак молчал, то ли слишком шокированный, то ли обалдевший от моего хода.
– Он как, кстати, большим ходоком по девкам был-то, король твой, а? Что, небось, девственницы во дворце не водились в принципе?
В ответ снова тишина.
– Ох, неужели он по другой части был, по мальчикам! Блин, и как мне теперь это панцирь-то таскать позорный, много всяких гадостей повидавший!
Это оказалось для призрака уже слишком, и его прорвало.
– Да как же так-то! – возопил Дхакун, но в голосе я уловил уже нужные мне интонации испуга и отчаяния, – не смей портить ни доспех, ни репутацию моего короля! Все двести лет, что был я при нем, он душа в душу жил со своей королевой, милейшей Кхелатси, обожавшей его, как луч света давшее ему жизнь солнце, неотделимой от него, как вода от реки!
