– Красиво здесь, да? – сказала я Иветте.
– Я уже говорила, что меня пейзажи не интересуют. Я тут по другой причине, – сказала она. – И в лагерь поехала из-за другого.
– И почему же? – осмелилась я открыть рот.
– Я если и расскажу, то уж всем сразу. – Ее острое лицо стало еще острее. – Вообще-то сейчас уже почти слишком поздно об этом рассказывать. Но чем дольше ждешь, тем тяжелее говорить. Ты же никому не скажешь, что у меня есть тайна?!
– Нет!
– Ты единственная, кто более-менее ничего, – сказала она, развернулась и пошла дальше.
Я за ней. Я «более-менее ничего». Единственная, кто ничего.
Я была глубоко в своих мыслях, когда Иветта взвизгнула:
– Это что еще такое?
Перед нами было что-то большое. Стена? Но круглая. И вся заросшая. Камень? Такой громадный?
Мы подошли ближе. Эта штука была огромной! И чем ближе мы подходили, тем больше она становилась. Безумное переплетение засохшего и живого дерева.
– Это корень или как? – прошептала Иветта.
Я не понимала, почему эта штука такая огромная. Деревья здесь, понятное дело, росли большие, но этот корень был просто гигантским. Я задрала голову. Нам пришлось залезть друг другу на плечи, чтобы взглянуть сверху.
Видимо, это была нижняя часть корня. Отростки переплетались, деревянными змеями ползли друг по другу. Между ними была земля и даже камни. Корень все еще крепко хватался за все, что можно, хотя держаться ему было уже не за что. А перед всем этим – яма, в которую эти корни можно было бы запаковать обратно, тютелька в тютельку. Яма полностью заросла, как и всё вокруг.
Видимо, когда-то давно эти корни были деревом, потом однажды из-под дерева ушла земля и оно упало, потом – тоже очень давно – яма снова заполнилась лесом. Сами корни тоже были покрыты растительностью.
– Упало, – восхищенно сказала Иветта. – Ни фига себе! – Она обошла вокруг. – Спорю, этот патлатый тип ее похитил, – послышалось с другой стороны.
– Ты про Ганса? – спросила я.
– Точно, Ганс.
– Думаю, он совершенно безобиден.
– А я думаю, что безобидность – младшая сестра извращения.
Точно на слове «извращения» Цак рванул с места и куда-то понесся.
– Эй! – закричала Иветта.
Он подбежал к штабелю бревен в нескольких шагах от нас. Пес рычал и прыгал как черт. А потом начал рыть. И рычал не переставая. Под бревнами оказалась полость, и он уже наполовину в ней скрылся. Мы побежали к нему.
– Что там? Мышь? Лиса? – вопила Иветта. – Он должен поймать ее на ужин. Вперед!
В яме что-то кричало и истошно визжало. Цак рыл и рыл. Я видела, как двигаются мускулы у него под шкурой. Сияющая чернота, словно темная неспокойная вода. Черная спина становилась все напряженней. Я была уверена, что он это убьет. Это? Его? Ее? Не знаю, что было сначала: я закричала «Фу!», или Иветта – «Нет!», или из ямы кто-то стал звать на помощь.
