Я сказала, что пойду еще поищу Кайтека. Сумерки уже поднимались снизу вверх и настойчиво теснили свет. В лесу темнело гораздо раньше. Как-то синело. Я еще раз прошла всю дорогу от туннеля до того места, где лежали рюкзаки. Кайтека нигде не было.
На обратном пути мне повстречались Аннушка и Иветта. В мое отсутствие говорили о том, что есть такая штука – фриганство, это когда люди контейнерят. Именно в тот момент я узнала, что такое существует, но не очень поняла, что это. Что-то вроде воровства, но как-то по-другому?
Аннушка знала, куда можно пойти контейнерить. Но, когда речь зашла о том, кто пойдет с ней, вышла небольшая стычка между Аннушкой и Беей (потому что Аннушка хотела идти одна), а потом – между Беей и Иветтой (потому что Иветта хотела, чтобы с Аннушкой шла Бея, и той несколько раз пришлось повторить, что у нее после похода болит колено). Казалось, обе – и Аннушка, и Иветта – были немного сердиты на Бею. Мне подумалось, что это не лучшая комбинация, но что я могла сказать? Чтобы что-то сказать, пришлось бы что-то говорить.
В тот вечер, немного позже, я чуть было кое-что не сказала, но потом оказалось, что это все-таки не нужно.
Мы говорили о том, как поступать с нашим туалетом. Фрайгунда подсчитала, сколько килограммов и литров больших и малых дел скопится от семи девочек в течение пяти дней.
– Тогда просто отойдем немножко подальше, – предложила Рика. – На сорок метров. И там выроем яму.
– Как? Ложкой? – засмеялась Антония. – У нас ведь совка нет.
– Совка? – переспросила Фрайгунда. – Ты хотела сказать, лопаты?
– Собаки, – тихо сказала я. Мою идею, как всегда, озвучила Рика:
– Яму могут вырыть собаки.
– Отличная идея, Рика! – похвалила Бея.
Мне бы тоже было приятно, если б она меня похвалила.
– А тампоны? – спросила Антония. – Их же нельзя просто бросать в лесу. А то придут волки.
Вдруг собаки забеспокоились. Мы запретили им рычать.
Темнота принесла с собой треск. Звук медленных шагов. Тому, кому нечего бояться, так красться незачем. Первой начала действовать Фрайгунда. Она взяла свой нож и встала с ним в руке перед нами. К ней присоединились собаки. Фрайгунда стояла, замерев, как будто кто-то остановил вечер. Словно статуя во всполохах огня.
Бея поднялась, взяла ее за руку с ножом, спокойно опустила ее и показала на собак. Они виляли хвостами.
Фрайгунда повернулась ко мне:
– Твой пес вернулся.
И действительно, это был он! Голова как у летучей мыши. Мой пес!
Лес уже проснулся. У меня замерз нос, но в остальном было тепло. Мы лежали прижавшись друг к другу, собаки – кольцом вокруг. Я протянула руку к Кайтеку, пощупала: он был тут. Даже голову не поднял.
