– Кайтек быстрее не может, – сказала я, прежде чем Антония спросила, что случилось.
Она просто кивнула и улыбнулась. Потом некоторое время молча шла рядом со мной.
– Можно тебе кое-что рассказать?
– Конечно, – тут же сказала я.
Вот дерьмо! От таких заявлений мне всегда становилось не по себе.
– Я сделала большую фигню.
– Большую фигню, – повторила я.
– Эм-м, ну, в общем, один человек подарил мне шоколадку.
– Что? Как это «один человек»?
– Ну, кое-кто из девочек. Она сказала, что ей шоколад тоже подарили. Но столько, что она сама всё съесть не может. И отдала мне одну плитку. С условием, что я об этом никому ни слова и съем ее одна. Я хотела растянуть удовольствие и спрятала эту шоколадку. За Собачьей Танцплощадкой. У малины. – Она глубоко вдохнула.
У меня в голове самые безумные мысли взялись за руки и стали водить хоровод.
Она же имела в виду не кого-то, она имела в виду Аннушку. Откуда у нее шоколад, постоянно, да еще так много? Я бы за плитку молочного шоколада тоже уже что угодно сделала…
– И когда Фрайгунда сказала, что Демон очень долго был около малины, тут… – Она посмотрела на меня удостовериться, понимаю ли я.
Я пока не понимала.
– И что? – подбодрила я ее.
– В общем, перед тем как мы пошли на озеро, я посмотрела у малины, и там шоколадки не было. Только обертка.
– И ты теперь думаешь, что шоколадку съел Демон.
Она кивнула. Выглядела она при этом так подавленно, что я засмеялась.
– И ты так расстраиваешься из-за того, что шоколада больше нет?
Она замотала головой:
– Хуже!
– Ты в ярости оттого, что шоколада нет?
– Я спросила Фрайгунду, от чего собака может умереть. Ну, чем ее можно отравить. Она же про собак все знает… – Антония смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
– Шоколадом?
Она кивнула.
Беи у туннеля не было. Навстречу нам вышел Чероки.
– Где Бея? – спросила Антония. Она больше всех разговаривала с собаками.
Чероки не отреагировал. С собачьими ответами никогда не понимаешь наверняка, про что они. У них же мозг работает так, что один раздражитель всегда вызывает одинаковую реакцию. Например, если Чероки всем своим собачьим сердцем любит Бею, а ему скажут: «Знаешь, кто умер? Бея!» – он будет вилять хвостом, потому что он при слове «Бея» всегда виляет хвостом.
Мы покричали в туннель. На наши крики отозвалось эхо. И всё.
– Блин, они ее нашли, – процедила Иветта. – Те парни. Могу поклясться. Они сбегали в деревню и…
– Если бы ее кто-то нашел, они были бы здесь. Они бы ведь и нас поймать захотели, – возразила Рика.
