Понемногу, исподволь пересиливает Сергей тоскливое чувство, заставляет себя думать о восхождении, о скальном контрфорсе, который следует одолеть сегодня, о стене, не поддавшейся хитростям и отваге прежних восходителей, о том, что ожидает их завтра, через день, что начинается, что началось. Пять насыщенных до отказа дней, когда, штурмуя Скэл-Тау, они будут подниматься и спускаться, одолевать скалы и лед, высоту и непогоду; пять дней, к которым готовились, которых добивались, начали свой медленный бег.
На повороте в боковое ущелье остановились. Позади прощально светили огоньки лагеря.
Весело идти ранним солнечным утром по пояс в густой траве альпийского луга, перешагивать по черным камням тонко вызванивающие ручьи, чуя в набегающих сверху дуновениях запах снега, запах промороженных за ночь скал, запах высоты.
Ноги идут и идут, рюкзак не тянет плеч, руки приятно ощущают холодную сталь ледоруба. Он сейчас вместо палки, изредка, где покруче, обопрешься на него; но в ледорубе таится нечто от тех мест, для которых он предназначен, которым принадлежит. Это, наэлектризовывая плотно охватывающую ладонь, входит в тебя, и ноги все прибавляют и прибавляют шаг, не терпится скорее туда, где снег, где лед и ярчайшее солнце, где жизнь перемогает холод и только сильным дышится легко и счастливо.
Самое нудное, самое однообразное, скучное и утомительное на свете, конечно же, морена. Лезешь, лезешь, карабкаешься с камня на камень и что только не выделываешь, как не изворачиваешься, чтоб полегче да сноровистей было! И хребет свой в три погибели изгибаешь, цепляешься за что ни придется; а то по-обезьяньи пробежишь на всех четырех сразу; случается, чтоб равновесие не потерять, колесом завертишь руками-то. Камням же конца-краю нет: большие, маленькие и снова здоровущие громоздятся под самое небо. Некоторые, ступишь, шевелятся — пролежали вечность, и нет чтобы устроиться как следует. Два шага по гладкому как стол каменюге, следом задираешь ногу, оттолкнувшись нижней, перекатываешься на другой, что повыше. А он косой, скользкий, того гляди съедешь. Дальше десяток помельче, но все как-то врозь лежат, то ли дело рядком бы, вместе, нет — прыгай, и больше никаких! Рюкзак за спиной норовит, подлый, опрокинуть тебя, чуть зазеваешься и сделаешь какое непроизвольное движение.
Так оно и идет. Лезешь, лезешь, карабкаешься, цепляешься, а впереди камни все прибавляются и морена по-прежнему уходит в самое небо.
