С отвращением и болью думалось в иные скверные предутренние часы: наука слепа, наука — великая обманщица. Она создает вторую, внешне покорную, в конечном же итоге вырывающуюся из-под контроля, неуправляемую природу, противопоставить которой можно лишь нравственность, совесть, порядочность, то бишь весьма уязвимые, с невероятным трудом создаваемые критерии. Что еще? Страх? Силу?..
Правильно, что ушел. Правильно, правильно! Нужны не кандидатские, которые ничего ровным счетом не двигают, ни на что не влияют, кроме зарплаты, и которые и не читает-то никто, разве только очередной соискатель. Нужно дело. Работа нужна.
…И не потому, что он лучше других, вовсе он так не считает, но потому, что, зная, что происходит, да хотя бы бассейн Онеги взять, не в состоянии жить сторонним наблюдателем, словно бы отражал Сергей в который раз нападки своей жены.
Заодно рассказать Регине, как по редакциям мыкался. Был как-то разговор, давно, не разговор даже, так, к слову пришлось: отчего Паша не напечатает что-нибудь о балете и о ней, в частности. Она права: заручиться поддержкой газеты — насколько все дальнейшее оказывается проще. А секретарь горкома!.. Ведь не хотел идти, загодя уверенный, что бесполезно, бессмысленно. Но уязвленное чувство справедливости, возмущение — отмахиваемся от азбучных истин, сами себя сечем, рубим сук — заставляло, понукало и сподвигло: добился приема. Горячо, пожалуй, даже излишне, с излишними резкостями выложил про молевой сплав, про задубленную воду и много чего еще. Секретарь слушал, хмурился, молчал. Не его забота сплав, разве что кубометры, и не удержался, сам пошел костерить: свыклись, правилом стало — поменьше затрат и хлопот сегодня, план главное, план, а завтра… Наука придумает, наука подскажет. Всякий раз Америку наново открывать приходится. Бассейн Онеги обезрыбел. Собрания, партактивы, выпуск мальков и галочки в ведомостях… А ларчик-то прост. Сидел в царские времена в низовьях контролер или там инспектор, не в названии суть, да следил, чтобы ни одного неошкуренного бревна в сплаве не было. Штрафовал почем зря лесопромышленника. Денежки тот платил свои, не из государственного кармана. И река сохранялась.
У нас что ж, у нас все для народа, для государства. Никакой сплавной начальник нажиться за счет невыполненных операций не может. В принципе, скажем так. Ошкуривать же — работа трудоемкая, кубометры сразу полетят. Результат: плесы Онеги выстланы многометровым слоем затонувших неошкуренных бревен и корья, которое таки обдирается само на многочисленных шиверах, порогах, стремнинах. Вода задублена, ценные породы рыбы в Онегу на нерест уже не заходят. И если бы в одну Онегу…
