Однако психической атаки хватило лишь на секунду и боец ловко присел на одно колено, вывернув откуда-то из-под руки автомат.
Хорошо я не остановился и не сбавил хода.
Черная точка ствола еще готовилась плюнуть в меня свинцом, когда я за каких-то полметра отбросил ставшей бесполезной винтовку и смёл бойца обратно в воду в диком прыжке «рыбкой».
Выстрел все-таки прозвучал, но где-то позади. Мы были уже единым целым и валились сейчас в грязную портовую воду.
«Только бы не нож», — мелькнула еще мысль и над нами сомкнулась муть изгаженная мазутом и пятнами нефтепродуктов.
Кто не бывал в портах — такой грязи не видел, но это было сейчас не главным.
Молясь об отсутствии ножа, я рассчитывал сейчас лишь на собственные навыки.
Когда-то в двухтысячных судьба столкнула меня с тренером по фридайвингу Татьяной Белей. Не буду рассказывать, насколько поразило меня, то знакомство и как победительница многих музыкальных конкурсов и ученица Аллы Борисовны пела. Достаточно, что при каждом удобном случае оказываясь в Москве, я брал у нее платные уроки фридайва, просто любуясь ею как изысканным творением природы.
Вцепившись в так некстати встретившегося мне на пути бойца, я тащил его сейчас на глубину пытаясь понять, сколько в нем еще жизни.
А их оказалось немало.
Для начала парень попытался ухватить меня в пах, но руки его оказались буквально коротки. Тогда он надавил мне на локтевой сгиб, пытаясь сбить дистанцию и все-таки достать мое лицо, но инерция падения в воду с пирса еще была сильна, и я тащил и тащил его все глубже.
Первый рывок кислородного голодания рванул грудь, однако знание великая штука и уроки госпожи Белей мне даром не прошли.
Дело в том, что когда пловец начинает задыхаться и в груди его дергается сама жизнь — это великий обман. Организм всего лишь сигнализирует всплытие, имея еще кислорода не меньше чем на пару минут.
Я знал это, а мой противник — нет.
Сопротивление его перешло в панику, и судорожное цепляние за мои руки.
Слабее. Еще слабее…
Моя воля привычно победила дерганье в груди — фантомное удушье растворилось, и организм вновь обрел силы на «втором дыхании».
Еще метр вниз. Еще.
Руки противника бессильно скользнули, и я понял — пора выбираться.
Сильно давила вынужденная слепота, но открывать глаза в портовом клейстере — смерти подобно.
Главное сейчас не запаниковать и двигаться.
Отпустив неподвижного противника, я толкнулся от него ногами и пошел наверх.
Еще метр. Еще…
Была в этой ситуации еще одна заковыка. Моя учительница Таня Белей предпочитала фридайв по технологии йогов и была права — организм сигнализирует беду удушьем всего один раз и второго не будет. Когда же закончится кислород, не знает никто — сознание просто отключится, оставляя неосторожного пловца в глубине навечно, что меня все-таки никак не устраивало…
