- Вкусно благодарят, - кивнул я, загружая в рот странное изделие: что-то среднее между пирожком и пельменем, зажаренным в масле, и прижмуриваясь от удовольствия.
- Знаешь, я забыла стаканы. Из горлышка будем?
- Готов рискнуть. А ты?
- А так даже интереснее.
- Тогда бери пельмень.
Ро фыркнула:
- Это называется фаси.
- Да хоть как. Главное - вкусно.
Мы выпили вина, и съели по фаси, и Ро закурила длинную, тонкую сигарету с золотым ободком вокруг мундштука.
- Расскажи о себе, - вдруг попросил я.
Роми изумилась совершенно искренне.
- Обо мне? Ты всё знаешь и так. Что я могу рассказать о себе интересного? Хочешь знать, какую оценку я получила на четвёртом курсе по профилирующему?
- Хочу.
- Девятку. Что бы ещё вспомнить?
- Так не бывает, Ро, - сказал я мягко.
Она отрубила резко:
- Бывает.
- Ро...
Роми затянулась немного нервно.
- Прости. Нет, Данил, я ничего от тебя не скрываю. Но пойми... Впрочем, тебе, наверное, это как раз понять трудно. Тебе твоя жизнь никогда не казалась ненастоящей?
- Множество раз.
- Нет! - решительно отвела рукой Ро. - Не так. Не может быть.
- Почему?
- Ты сам не такой. Ты... цельный.
Я заметил тихо:
- Я штрафник, Ро, помнишь?
Она сказала:
- Для меня это неважно.
Вот и понимай, как хочешь.
Иногда мне казалось, что где-то глубоко внутри Роми прячет от людских глаз старую, незаживающую рану, прячет давно и привычно, надёжно не подпуская никого к саднящему месту. А временами я бывал убеждён, что сам придумал эту трагическую деталь, потому что более уверенную в себе и независимую женщину, чем Ро, было трудно даже представить.
И все равно... Мне хотелось укрыть её в ладонях... Хотелось драться со всем миром, чтобы заставить мир вежливо раскланиваться с ней... И ещё мне казалось - дайте только время, я смогу найти, понять то тревожное, что живёт в ней, сумею нежно-нежно, бережно и осторожно излечить её боль...
Мы завершили прогулку в небольшой квартирке, которую Ро делила с другой докторшей, но подруга как раз была на дежурстве... Мы пили вино и дегустировали фрукты, не затрудняя себя одеванием... Любили друг друга, заедая любовь грушами и инжиром.
***
Время, да.
Примерно через неделю после нашего выхода в город Роми сказала мне:
- Был запрос насчёт тебя. Ваше начальство считает, что ты уже слишком долго лечишься.
- И? - спросил я хрипло, потому что сердце улетело куда-то в пятки.
- Мы с главврачом написали этакую гневную петицию. Думаю, дней десять ещё отобьём. Но больше вряд ли.
Меня отпустило. Десять дней - целая вечность.
