- Понял, - ответил я, ещё на самом деле не представляя, что означает для меня это предупреждение. Я лежал неподвижно, и боль в простреленных суставах чуть притихла, как бы отошла на задний план, и жить с этим, в общем-то, было можно.
- Все чисто, Змей, - вынырнул из темноты ещё один боец.
- Пора.
- Ну, взяли.
И меня взяли.
Уф!
Вот теперь я действительно понял, что имел в виду битый жизнью, опытный капитан спецназовцев. И хоть я парням благодарен искренне и до самого донышка души, эту пробежечку рысцой по горам я тоже вряд ли забуду.
Самым обидным казалось то, что я почему-то никак не мог отключиться. В глазах темнело и мир плавал в розовом тумане, но сознание упорно не уходило. Наверное, временами из меня все же прорывались какие-то звуки, потому что Змей шептал - "тихо, тихо" - и в какой-то момент, приостановив цепочку, сунул мне в зубы жёсткий кожаный темляк. Ещё до рассвета я успел прогрызть его насквозь.
- Терпи, летун, терпи, - поравнявшись со мной, бормотал иногда Змей. - Терпи, парень. Болит - значит, живой, понимаешь? Ты у смерти из пасти выскочил. Считай, второй раз родился. Теперь терпи.
От этих слов становилось легче.
На привалах мы разговаривали. Я узнал, что когда спецназовцы получили сообщение о сбитом летуне, они находились часах в восьми стандартного марш-броска от предполагаемого места падения. Командование опрашивало группы - на предмет дислокации в нужном районе. Не было приказа - только опрос. Группа Змея оказалась ближайшей, и капитан наврал по связи, вольным образом переместив свои координаты. Расстояние до каньона парни, вторую неделю пребывающие в рейде, преодолели вместо десяти за пять часов...
Ещё я узнал, почему у ребят не оказалось обезболивающего. Несколько дней назад группа отбила у ирзаев двоих пленников. Только тем повезло меньше, чем мне. Обрубки, что оставались к тому моменту от молодых парней, жить уже не могли. И всё же жили. Спецназовцы тащили их ещё почти сутки, а дольше тащить не пришлось. Лекарства хватило в обрез.
День, кажется, на третий пути - точно не скажу, время путалось для меня, то растягиваясь, то скручиваясь в спираль - мы нарвались на огневой контакт. Плазмобои стреляли с мерзким чавкающим звуком, выгрызая куски земли из хилого холмика, служившего нам прикрытием. Горячие спёкшиеся комья дробно шлёпали по спинам. В неглубоком, заросшем зелёнкой распадке сразу стало дымно и чадно; я лежал, уткнувшись лицом в некое подобие травы, щедро усыпанной меленькими, но жутко цеплючими колючками, и слушал, как ругается Рыжий. У него не выщёлкивалась батарея из парящего, шипящего плазмобоя - заклинило от перегрева - и сам он шипел сквозь зубы, хватаясь за горячий металл.
