— В ста метрах от гаража выпить не грех, — как бы оправдываясь, сказал он. — Ваше здоровье!
Гость сконфуженно вертел в руках пустой стаканчик.
— Все мы — люди, — начал он, хмуря лоб. — Конь о четырех ногах и тот спотыкается, а людей без недостатков и вовсе не бывает. Мать-старуха, помню, говаривала: «В тюремной стене у каждого человека свой кирпич заложен». Кому повезет, тот до своего кирпича не дотронется, хотя иному и поделом бы. А другому все четыре стены достаются… Вы не серчайте на меня за откровенность, а только, по-моему, несправедливость все же получается. Ежели кто не заслуживает свободной жизни, то суд так и приговаривает к пожизненному заключению. А если выпустили человека, значит, заслужил он свое право на жизнь… я так считаю… Ну так и не мешайте ему жить. Пусть он спокойно работает… — Амбруш, наконец, поднял глаза. — Я с тем и пришел, чтобы сказать вам это.
Охваченная благодарностью Жофия снова наполнила его стакан.
— Спасибо, Амбруш, очень благородно с вашей стороны… А этот мерзавец инженер наплел, что вы якобы не согласны работать с… ну, словом, с Агоштоном.
— Дяпаи заявил, что если кто из шоферов возьмет к себе в грузчики этого… в общем, тебя, то может сматывать удочки… Ну ребята и струхнули. Кому охота мотаться на работу в Пюшпёквар, за двадцать километров!
— И чего он так взъелся на меня, этот Дяпаи? — недоумевающе спросил Агоштон.
Амбруш улыбнулся Жофии.
— Зарился волк на овцу, да получил по носу… Вот зло и срывает…
Агоштон испытующе посмотрел на Жофию, вспыхнувшую от досады, но ничего не сказал.
— Конечно, с такой бабой жить — не возрадуешься!.. — Амбруш язвительно ухмыльнулся. — Да и умом ее бог обидел. В парикмахерской жалуется принародно, что муж ее попрекает: «У всех жены как жены — в теле, одному мне кочерга тощая досталась». А «кочерга» еще и от себя добавляет: «В девушках-то и я не тощая была, семьдесят пять килограммов — не шутка! Это при нем я с тела спала, исстрадалась вся, этакий пьяница, грубиян да бабник, какую хочешь жену изведет»… Что с такой дурищи возьмешь!.. Ну, Дяпаи и отыгрывается на других как может. Властью своей пользуется… Дрянной человек, что и говорить.
Амбруш не отказался и от третьего стаканчика, после чего стал прощаться.
— Можете и впредь на меня рассчитывать, Жофика. Если чем могу помочь, то со всей охотой.
Агоштон сидел, мрачно уставясь перед собой.
— Проучил бы я этого Дяпаи, чтоб навеки запомнил!
— Ты мне даже слов таких не говори! — ужаснулась Жофия. — И думать забудь! Только этого нам не хватало!
