Все последующие дни Агоштон провел в поисках работы. По вечерам, усталый и расстроенный, возвращался домой. Пюшпёквар — городок небольшой, заводов и фабрик там — раз, два и обчелся, а строительства и вовсе никакого, для кадровиков — не находка человек без специальности, к тому же вышедший из заключения. (Почему в тюрьме не обучали какой-нибудь нужной профессии, остается загадкой.) Агоштон тяжело переносил неудачи, стоило ему в одном-двух местах получить отказ, и в тот день он больше и не предпринимал попыток; бродил бесцельно, отсиживался в кино или в ожидании рейсового автобуса потягивал пиво в каком-нибудь летнем ресторанчике. Жофия следила за ним со все возрастающей тревогой, и однажды утром, не говоря Агоштону, все же отправилась к председателю.
Деметер Реже, заваленный делами выше головы — на полях шла жатва, — едва урвал время, чтобы поговорить с ней. Он старался скрыть досаду и нетерпение, однако Жофия чувствовала, что ему в тягость ее присутствие. Ей стало совестно, но она решила проявить настойчивость, ведь этот разговор решит ее судьбу.
— Да, я слышал об этом, — прервал председатель ее жалобы. — Я ничего не могу поделать, Жофи. Все верно, я взял его на работу, но не в моей власти заставить людей любить его.
— Не он один сидел в тюрьме, дядя Деметер, — пыталась подыскать доводы Жофия. — Фери Шлотта во время войны служил охранником и отсидел десять лет как военный преступник. Едва успел выйти на волю в пятьдесят пятом, как в пятьдесят шестом снова сел — на шесть лет. А люди не гнушаются руку ему протягивать, чокаются с ним, сплетни его выслушивают.
Деметер предостерегающе поднял руку:
— Шлотта не в кооперативе, а в корчме работает: в подвале винные бочки перекатывает.
— Варга с приятелями три года воровал бензин и солярку. А когда получил четыре года, все принялись его жалеть: «Господи, ведь двое детей у него! Человеку тоже хотелось жить не хуже других»… А Липота Радича сыновья? У этих на счету пять краж со взломом, то корчму ограбят, то почту, пока наконец их с поличным не взяли. А люди только головой качают: «Молодо-зелено… Какой с них спрос!..» С Аникой, заведующей магазином, уж до чего носились, а она на девяносто тысяч проворовалась. Ну, тут возмутился народ, да и то потому, что муж у этой Аники тоже не из простых трудяг и зарабатывает прилично: «Выходит, сколько ни греби, а все мало?..» Но стоило этим людям выйти из тюрьмы, и село их приняло обратно.
