. Пенсмен отмечал, что по итогам учений «вопросы корректировки были затронуты незначительно, в основном, внимание Александра Михайловича было приковано к TSF
[210]».
Отставание России в сфере радиосвязи от Франции Пенсмен оценивал следующим образом: «по вопросу качества устройств — на 6 месяцев, по вопросу количества — больше года», современными радиостанциями, по его мнению, было оборудовано не более пятидесяти русских самолётов.
Руководитель Эвиденцбюро[211] Максимиллиан Ронге в своей работе «Разведка и контрразведка» неоднократно упоминал о той лёгкости, с какой австро-венгерские разведывательные органы и военные подразделения на протяжении 1914–1916 гг. перехватывали и дешифровали сообщения, передаваемые русскими по радиотелеграфу[212]. Даже смена шифра не критически осложняла работу австрийских специалистов: «русские, привыкшие к шаблону, придерживались привычной им шифровальной рутины»[213], что, в конце концов, способствовало скорому раскрытию шифра противниками.
В марте 1916 года военный министр Франции дал согласие на организацию в Петрограде шифровальной службы под руководством подполковника Анри Оливари. Когда Оливари отправился в Россию, ему было 48 лет, он считался талантливым шифровальщиком. В его задачи входило «познакомить русских с шифром»[214], организовать изучение радиограмм германских полевых радиостанций, принимаемых французской радиотелеграфной миссией Пенсмена. Вместе с Оливари был направлен лейтенант Ренар[215]. По возвращению Анри Оливари составил воспоминания, основой которых послужили его путевые заметки, сделанные непосредственно в России. Очень многое в них посвящено не криптографии и особенностям его профессиональных обязанностей, а быту, культуре, отношениям между французскими представителями.
История миссии криптографов началась с передачи помощнику военного атташе Верлену из Франции Службой военных шифров Франсуа Картье ключа для расшифровки немецких сообщений[216]. Верлен занимался этим вопросом так тщательно, как мог — будучи единственным помощником де Лагиша, он не имел возможности полностью посвятить себя деятельности по перехвату немецких радиограмм, хотя русская сторона (главным образом, генерал Беляев), явно заинтересовавшись вопросом дешифровки вражеских сообщений, настойчиво требовала от него работы в этом направлении.
Французское руководство запретило передавать русским любые указания относительно методик, используемых немцами, оно требовало направлять расшифрованные ключи в Париж, и уже Париж решал, что именно передать русскому Генштабу
