Когда рассказы английского писателя Конан-Дойля о Шерлоке Холмсе, этом, так сказать, родоначальнике и прототипе современных героев сыска, были исчерпаны все и впереди, таким образом, предстояло скучное и плохо оплачиваемое повторение, — по предложению издателей десятки разных анонимных борзописцев со рвением, достойным лучшего применения, принялись сочинять по образу и подобию Шерлока Холмса новых аналогичных героев сыска и преступления, из которых каждый следующий, к несчастью, выходил и грубее, и нравственно-безобразнее предыдущего. Так постепенно за Шерлоком Холмсом появился лорд Листер, этот «вор-джентльмен и артист-любитель», вслед за ним — «вор, авантюрист, мошенник и плут» Арсен Люпэн, а затем — особенно пришедшийся по душе г. Окоемовым «гроза и ужас всех воров, мошенников и плутов» — Нат Пинкертон. За последним же, точно грибы после теплого летнего дождя, как-то разом выплыли на свет Божий из складов издательских фирм — американский Шерлок Холмс, Ник Картер, знаменитый американский сыщик Боб Витией, знаменитый немецкий сыщик граф Стагарт, знаменитый лондонский сыщик Павел Бек, знаменитая сыщица мисс Дора Мирль, «удивительная» сыщица Этель Кинг, грозный судья угнетателей красавец Картуш, знаменитый бандит Лейхтвейс, дневник знаменитого вора Георгия Манолеску и проч. и проч.
Действительно, просто «читай — не хочу». Куда глазом ни кинешь, везде он стал встречать все те же пестрые книжки или о сыщиках или о сыщицах разной масти и фасона. Волна вздувалась быстро, пока не затопила, как мы видели, весь книжный рынок.
И это дело оказалось далеко не безразличным, как в простоте души полагали родители, воспитатели и вообще — все те, кому своевременно этим делом ведать было нужно.
Когда своим наводнением улиц, витрин, прилавков и даже открытых сцен книжки о сыске на каждом шагу стали настойчиво и систематично барабанить по нервам, давить на психику, против воли врываться в сознание, то, по закону сложения стимулов (Вильям Джемс), постепенно и стала создаваться та каленая болезнетворная атмосфера внушения и гипноза, которая медленно, но неизбежно и верно и привела к своего рода психозу, мало-помалу охватившему и не одних уже Окоемовых: книжки о сыщиках стали читаться всеми, и не одними уже только взрослыми, но, как мы видели, и детьми, нашим учащимся юношеством. Наступило поистине какое-то темное, безотчетно-захватывающее эпидемическое увлечение. «Зараза» какая-то пошла, и эта «зараза», к сожалению, отравила своими нездоровыми ядовитыми миазмами не одну светлую юную душу.
