— Да, да, нравились. Еще как!.. А вы ничего не понимали.
Ох, это ее «еще как»!
— Но, Зина… — Он не знал, что ему говорить. Мог ли он в такое поверить? Не придумывает ли она все это теперь, чтобы… Ну, чтобы как-то оправдаться перед ним, что ли?.. Хотя — с чего бы ей перед ним оправдываться? Кто он для нее такой?.. Было. Привел к командиру. Чего же такого? Так поступил бы всякий на его месте в те дни. Нет, многого он мог ожидать от Зины, но этого внезапного признания… Да полно. С какой стати?! Там, в полку, где ее окружали молодые приметные офицеры, и вдруг — он, Самый Старший Лейтенант, начхим! Мишень для шуток всех, кому было не лень. Нет, он отказывался верить.
— А я ждала, — все так же, с безыскусной прямотой, продолжала Зина. — Ждала, понимаете, ждала!.. И в ту ночь, под Новый год, на крылечке. Помните луну и облака? Они все бежали, бежали… Не верите, да?
Она словно угадала его состояние. Он торопливо пробормотал:
— Да нет, отчего же…
Совсем не зная, что ему следует говорить, как-то нелепо и, наверное, совсем глупо выдавил:
— Но почему же… Почему же тогда ты, Зина?..
— Что «почему»? — в голосе ее звучал незнакомый ему до сих пор властный оттенок. Рядом на чемодане сидела не прежняя кроткая Зина. Рядом с ним была женщина. — Что «почему»? Почему я не сказала, да?.. Да разве я могла? Вы взрослый, умный человек, а я дура девчонка… Вы ученый, а я…
— Ну, какой там я ученый, — вовсе уже не понимая, зачем он это говорит, бросил Белович.
Но в Зине, видно, уже погас огонек внезапно вспыхнувшей и, наверное, ненужной теперь откровенности. Она убрала руки с колен и, сидя, выпрямилась. Взгляды их встретились. Он смотрел на нее потерянно, почти убито. А Зина вдруг улыбнулась, не то грустно, не то насмешливо, с сожалением.
— Теперь все, — вздохнув, сказала она. — Все! Так, воспоминанья прежних дней. Не знаю, к чему я вам все это… Не верьте. Может, и неправда. Не знали бы ничего — и хорошо.
Нет, сейчас Белович уже не хотел не верить. Снова не глядя на Зину, неизвестно отчего набравшись смелости, он спросил:
— Ты очень любишь его?.. Капитана, Гришу?..
— Зачем вам?
Он не ответил. Ждал.
— Не знаю, — четко выговорила Зина. — Теперь я не могу без него. Наверно, люблю.
Белович кивнул головой. Помолчав, спросил:
— Дома что будешь делать?
— Ждать.
— Его?
— Кого же еще?
У него едва не вырвалось: «Дождешься ли?» Ведь он был совсем не уверен в том, что Зина в своем полуразбитом городе дождется Удалеева. Что связывало Удалеева с Зиной: совесть, чувство долга, любовь?.. Да были ли они у него? Но разве возможно унизиться в глазах Зины настолько, чтобы хотя бы дать ей почувствовать то, о чем ему сейчас подумалось? И Владимир Акимович только сказал:
