Саша оторвал руки от головы и развел их, что вместе с виноватым выражением лица должно было, вероятно, означать: что поделаешь, попутал черт, бывает…
Но тут вдруг стоявший вблизи Потекян ударил ладонью по столу и, сверкнув горячим взглядом в сторону Лютикова, воскликнул:
— Почему говоришь — провел?.. Никого не провел. Правильно сделал, товарищ капитан Нагорник. Какая разница… Сегодня день рождения, завтра?.. Кровь согрелась, жить хочется, воевать до победы хочется!.. Не жалко вина. Было бы еще. За твое здоровье, дорогой Саша… Молодец человек!..
— Нет, в самом деле недурно, — потянулась за новой папиросой Нина Сергеевна. — Сочинитель!
— М-м-м, да, — многозначительно произнес Голубовский, еще не решив, как ему следует отнестись к Сашиному розыгрышу.
Не выдержав, я громко расхохотался. Откровенно говоря, мне понравилась Сашина озорная выдумка.
А потом, как это порой случается в компании, на какой-то миг наступила тишина. Именно в эту минуту до нас донесся странный непрерывный гул, смешанный с неясным стрекотанием. Так гудит по ночам работающий вдали трактор.
— Что это? — встревоженно спросила Оля.
Все, кто был в блиндаже, мгновенно забыв про Сашу, напряженно прислушивались к звуку, который понемногу нарастал и все приближался и приближался. Торопливо надев шапку, Сиволобов заспешил вверх по лестнице. Гул усилился. Сквозь него слышалось лязганье металла, а связной уже стоял на виду у нас и, пораженный открытием, докладывал:
— Товарищ майор, кажись, танки гремят.
— Танки?!
Настоятельно запищал зеленый ящик телефонного аппарата. Голубовский устремился к нему, поднял трубку.
— Тюльпан слушает… У аппарата Девятый. — На несколько секунд майор умолк, а затем быстро и четко, с небольшими промежутками, стал повторять: — Есть!.. Есть!.. Есть!..
Голубовский положил трубку. Он был похож на военачальника, принявшего серьезное решение. Кинув взгляд на жаждущих поскорее узнать, что он услышал, чеканя слова, произнес:
— Полная боевая готовность. Приказано всем по местам! Началось. Танки идут на переправу. Сосредоточение на крымском берегу… Подполковник Угрюмцев на НП начинжа.
Взволнованные, все поднялись из-за стола. Ведь этого часа ждали так долго. Я увидел устремленные на меня вопросительные взгляды. Я-то ведь, кажется, должен был знать о намеченной операции. Потому, наверно, думали они, и задержался тут. Но и я, к стыду своему, не был осведомлен о времени выхода танковой армии на боевой рубеж, хотя о том, что танки в огромном количестве прибыли к нам на фронт, мне было известно.
