Корпус частями начал покидать село Тальное.
Командир шестой дивизии Быхтан, а с ним красный командир Кироносенко подошли к Калинину и стали извиняться за непредвиденное вмешательство.
Михаил Иванович, ни в чем не изменив себе, ответил спокойно:
— Всех нас ждет непредвиденное, пока враг не сломлен. — Помолчав, добавил: — Но мы с вами взрослые люди, к тому же закаленные, а вот детей надо держать подальше от опасности. Парнишку этого, Яшку, отведите в наш агитпоезд. Мы определим его в детдом.
Яшка услыхал этот разговор, разобрался что к чему, засуетился, забегал и крикнул:
— Нет! Не хочу, не поеду! Здесь останусь.
Быхтан ответил:
— Не пойдет он никуда из кавалерии. Здесь ему, как подрастет, обещаны конь и сабля.
Шел нелегкий 1922 год. В приемной Председателя ВЦИК Михаила Ивановича Калинина, на Моховой в доме 7, среди бородатых деревенских ходоков со всех губерний замешался мальчонка с Остоженки. Щупленький, остроносый, нестриженый. Звать его Федя, по фамилии Ряднов.
— Хочу пройти к товарищу Калинину, — держа в руках линялую фуражку, заявил он.
— Строгая очередь, мальчик, по записи, — ответили Феде и, посмотрев на его залатанный пиджак, дырявые брюки, на тощие, в ссадинах руки, подумали: из беспризорных.
Очередь так очередь. Ничего тут, ясно, не поделаешь! Федя Ряднов стал ждать, приглядываясь к людям и прислушиваясь к их озабоченному разговору. И когда почтенные, бородатые мужики, подпоясанные сверх поддевок кушаками, уладили свои земельные дела, Калинину доложили о мальчонке.
— Спросите, что ему надо?
Выяснилось: Феде надо немного денег. Он решил торговать газетами. Живет с тетей-старушкой в большой нужде. Подрос уже. Время зарабатывать деньги самому.
Калинин взглянул на парнишку, и все увидели, как близорукие глаза его по-доброму оживились, заблестели, нахмуренные брови расправились. Он заулыбался. Вызвал личного секретаря Мошкарова.
— Надо дать денег мальцу. На такое дело не жаль. Надо дать.
— Денег у нас ссудных нет, Михаил Иванович, — ответил Мошкаров.
— Совсем нет?
— Так, малость.
Калинин на короткое время задумался, пощупал седеющие усы. Взял папиросу. Повертел ее в пальцах и отложил.
— Возьмите из фонда оказания помощи нуждающимся. На днях я туда передам свой гонорар, полученный за статьи.
— Понапрасну, Михаил Иванович. Мальчишка-то, видать, с улицы. Деньги ему на прогул.
— Нельзя так жестоко говорить. Нельзя!
Калинин, заложив руки за спину, прошелся по своему рабочему кабинету от стены до стены. Вспомнил: сегодня на приеме у него были помимо ходоков-крестьян два бывших воришки, раскаявшихся в своих скверных делах. Это настраивало его на добрый лад. Посмотрев на секретаря более пристально, он опять заговорил о том же:
